Утесов. С песней по жизни

Просто диву даёшься, слушая нытьё современных театральных режиссёров: ах, совершенно нечего ставить! Положение в драматургии катастрофическое – нет хороших пьес, остроумную комедию днём с огнём не сыщешь… В результате на сценах появляется сущая чепуха, написанная полными "чайниками", или режиссёры позорят свои седины, сочиняя невнятные композиции из смеси Аристофана и Чехова… Нет, господа, вы ленивы и нелюбопытны. На самом деле существует много прекрасных пьес, написанных и до революции, и после. И хранятся они не где-нибудь на пыльных чердаках или в подвалах, а имеются в крупных библиотеках. Нужно только побольше читать, если не режиссёрам, то по крайней мере завлитам. Взять хотя бы "Повесть о господине Сонькине". В наши дни её поставить было б не стыдно. Это прекрасная комедия, точнее всё-таки сказать, трагикомедия, с яркими характерами и уморительными ситуациями. Многие мизансцены сродни эстрадным миниатюрам наивысочайшего качества.

К сожалению, рассказать об игре актёра в спектакле практически невозможно, даже если его видел. Это получается, как в том одесском анекдоте: «Я Карузо не слышал, но мне Рабинович показывал». Да, остались на пожелтевших страницах газет восторги критиков, но самая лучшая рецензия не заменит посредственную съёмку. А телевидения тогда не было. Поэтому об уровне актёрской игры остаётся только догадываться. В этом могут помочь отрывки из пьесы. В данном случае речь идёт о «Повести о господине Сонькине», где Утёсов играл заглавную роль – скромного конторщика, живущего на жалкие гроши. Однажды он купил лотерейный билет, и теперь всё семейство – у него есть жена, мать – живёт в предвкушении удачи: вдруг повезёт и билет выиграет. Они уже на все лады обсуждают эти радужные перспективы. «СОНЬКИН. Какой вы надоедливый человек, Пузис. Подождите! Мне сейчас пришла в голову совершенно новая мысль. Скажите, мамаша, что это за фамилия Сонькин? Где это папаша выкопал такую фамилию? Прямо насмешка какая-то. Придумали женскую фамилию, и я должен её всю жизнь носить. Мамаша, знаете, как только я выиграю двести тысяч, я сейчас же начну хлопотать о разрешении переменить её. (Грызёт ногти). Безобразие! Сонькин! МАНИЧКА (в восторге). Как ты это хорошо объяснил мне, дусик! Почему Сонькин, мамаша? МАМАША (с досадой). Что вы пристали ко мне? Виновата я, что моего мужа звали Сонькиным? МАНИЧКА. А с кем же мне говорить, у кого спросить? Ведь есть такие хорошие, приятные фамилии! Например, (произносит с чувством) Гольдштейн или Зильберман, или Эдельман, или Гринштейн! И вдруг Сонькин! Нет, дусик, ты в самом деле переменишь фамилию, если выиграем. Но какую мы выберем? МАМАША. А я говорю, что лучше Сонькина нет фамилии. Всю жизнь её носила и даже не чувствовала неприятности. МАНИЧКА (аристократически). Вы не чувствовали, мамаша, а что вы можете чувствовать? Я – это другое дело. Я так чувствую, что могу даже расплакаться. (К Сонькину). Дусик, например, Эпельбаум? (Произносит с чувством). Мадам Эпельбаум. Пузис, правда, красиво? ПУЗИС. Для меня, скажу откровенно и окончательно, самая лучшая фамилия это Ротшильд. Если уж менять, то только на Ротшильда. По крайней мере имеет вес. СОНЬКИН (грызёт ногти. Осторожно). А если бы, господа, я предложил – Верещагин? МАМАША. Верещагин? Что это за фамилия Верещагин? Даже испугаться можно такой фамилии. ПУЗИС (решительно). Не годится! Не раздумывая долго, Сонькин, выбросьте её из головы! МАНИЧКА (нежным голосом). Рубинштейн, дусик, Рубинштейн! СОНЬКИН (отмахивается). Подожди, мамочка! Как, Верещагин не нравится? Ну хорошо, так могу назваться и Животовским. Абрам это Анатолий, и вместе выйдет Анатолий Животовский. Замечательно! Удивительно и замечательно! (Ходит важно по комнате. Ерошит волосы). Анатолий Животовский, Анатолий Животовский! МАНИЧКА. Ах, как красиво! Дусик, а как обо мне скажут? Вот идёт мадам Животовская! Я в восторге! Согласна!»