Утесы Бедлама

Рафаэль недоверчиво посмотрел на меня, но казался довольным. Я хотел сказать, что его помощь стоила сотен тысяч стальных пружин, но в этот момент Клем попытался сесть на лежанке и выругался. Я подошел к нему, опираясь на край стола. Эрнандес поспешил на кухню и тут же вернулся с маленькой чашкой крепкого черного кофе, от которого пахло горечью.

– Да, ступай, – пробормотал Мартель Рафаэлю, и тот скрылся на лестнице в сопровождении Киспе. Там горела лишь одна небольшая лампа. Рафаэль исчез в темноте, но затем его силуэт снова появился, когда он вышел на слабый свет. В его четках была одна серебряная бусина, и она блестела.

– Я уж было решил, что ты умер, – сказал я Клему, помогая ему выпрямиться. – С тобой все в порядке?

– Да, если не считать того, что я чувствую себя дряхлой старухой. Где мы?

– В Асангаро. Это мистер Мартель, мы у него дома.

Мартель махнул рукой, не поднимаясь из-за стола.

– Это все кока. Она придаст вам сил.

Клем рухнул на подушки.

– Как вы думаете, можно мне еще? – простонал он.

Наверху лестницы Киспе открыл дверь для Рафаэля и запер его в комнате. Он спустился вниз, все еще пытаясь прикрепить ключи к ремню.

В комнате на верхнем этаже была печь без дымохода. Киспе велел не открывать заслонку до тех пор, пока угли не прогорят полностью. Я сказал, что не собирался отравить нас, и, хотя это была шутка, Киспе выглядел встревоженным. Клем рухнул на постель.

– Он нашел нам проводника, – сказал я. – Думаю, мы отправимся с ним завтра утром, если с тобой все будет в порядке.

– Проводник? Ты не сказал ему о…

– Нет. Я рассказал историю о кофе. Этот мужчина – из Нью-Бетлехема. – Я помолчал и продолжил: – Рано или поздно нам придется рассказать ему правду. В хинные леса так просто не попасть.

– Ну и простак же ты, Эм, – сонно произнес Клем. – Конечно, мы не будем ничего рассказывать. Мы просто выйдем на прогулку однажды утром. Ты слишком любишь волноваться по пустякам.

Я укрыл его одеялом и сел на пол, в дрожащее тепло от печи. Крюк моей трости идеально подходил под ручку ставен на окне. Мне стало любопытно, и я слегка приоткрыл окно. Стекло в раме было старым. Оно звенело, и холод проникал сквозь щели. Должно быть, мы находились в боковой части дома, потому что его передняя сторона выходила на церковь и дорогу, по которой мы пришли. Из окна нашей комнаты был виден город, а дальше, примерно в тридцати милях отсюда, за холмами простирались горы с зазубренными белыми вершинами. Они тянулись в обоих направлениях, пока не исчезали в тумане. Горы выглядели недружелюбно, и перевала не было видно, хотя он должен был быть недалеко, если мы собирались пересечь их завтра. Я закрыл ставни, и стекло перестало дрожать, но на крыше по-прежнему завывал ветер. На стропилах раздался треск, а потом шуршание и писк.

– Что это?

Клем спал или не встревожился из-за звука, потому что не удосужился открыть глаза.

– Морские свинки, – сказал голос по-английски. Он раздался из-за стены, к которой примыкало изголовье кровати. Это было настолько неожиданно, что практически в ту же секунду я решил, что мне показалось. Последовала долгая тишина, во время которой я пытался стереть голос из памяти. Если он был настоящим, то раздался так близко, что человек должен был стоять, прижавшись лбом к стене.

Наконец я не выдержал.

– Вы сказали «морские свинки»?

– Послушайте. Вы должны уехать домой. Или в другую часть страны.

Я подошел к стене. Коридоры дома блуждали и петляли, и я еще не разобрался, чья комната это могла быть, даже если бы знал, кто где спал.

– Почему?

– Потеряете время, – тихо ответил мужчина. – Вы не выберетесь из хинных лесов живыми, с хорошими черенками.

– Мы приехали за кофе.

– Я только что слышал ваш разговор, не говорите чепухи. Вы должны уехать отсюда.

Я рассмеялся, прижавшись виском к штукатурке. Она была белой и свежей.

– Если я уеду, то навсегда потеряю работу. Уж лучше меня пристрелит поставщик хинина, раз уж на то пошло. – Я помолчал и спросил: – Вы расскажете мистеру Мартелю?

– Нет.

– Почему?

Человек не ответил.

– Кто вы? Откуда вы знаете английский?

Последовало молчание. Я стоял у стены, но подпрыгнул, когда на уровне моей головы раздался резкий знакомый стук. Казалось, кто-то швырнул мяч для крикета в стену. У меня не было большого опыта ведения разговоров через стену, но я решил, что на этом беседа была окончена.

Клем потянул меня за край рубашки.

– Отойди, ты закрываешь тепло, – пробормотал он.

Я отошел в сторону.

– Извини. Так лучше?

Он натянул одеяло на голову.

– Извинения не избавят тебя от боли, знаешь ли. Если мы потерпим неудачу и погибнем, потому что ты нас выдал, тебе придется объяснить это Министерству по делам Индии. Ты говорил со мной только что?

– Нет, с мужчиной из соседней комнаты, – ответил я. Клем согнулся в странной позе, поэтому я сложил пополам подушку и подложил ему под голову. Комната медленно прогревалась.

Клем заснул. Не желая теснить его, я взял другую подушку и одеяло и устроился на полу рядом с печью.