Утесы Бедлама

Я долго не мог заснуть. Где-то на крыше шуршали морские свинки. Я по-прежнему чувствовал, что пробираюсь сквозь туман мыслей. Хотелось верить, что нам повезло встретить того, кто ненавидел поставщиков хинина настолько, что решил помочь незнакомцам. Возможно, так оно и было. Но Мартель сказал, что владел землями в Нью-Бетлехеме. Он был состоятельным человеком, а Рафаэль сопровождал голландцев, погибших в лесу. Эти мысли не выходили у меня из головы, но я не мог связать их, и это сводило с ума и мешало заснуть. Мозг отказывался работать. В ту ночь я спал плохо. Мной овладел беспричинный страх, и сердце выпрыгивало из груди.

8

Ночью мальчики убежали. Они не оставили записки. Лошадей и мулов тоже не было. Ранним утром, заметив их отсутствие, я прошелся по обледеневшей улице в надежде увидеть их. Но они ушли несколько часов назад. На дороге даже не осталось следов. Все было покрыто свежевыпавшим снегом. Белый снежный покров прерывали лишь две дорожки следов, ведущие в церковь: девочки в большом пончо и мужчины в кожаной шляпе – вероятно, ее отца.

– Не переживайте из-за мулов, – сказал Рафаэль, когда я поделился новостью за завтраком. Киспе не был рад тому, что Мартель разрешил Рафаэлю завтракать с ними за одним столом. – Вы бы не смогли провести их по горным тропам и взять в лодку.

Он говорил медленнее и четче, чем Мартель. От одной мысли о том, чтобы ранним утром сидеть за столом с людьми, говорящими лишь по-испански, меня бросало в дрожь. Но здесь был загадочный англоговорящий мужчина, хотя я было уже решил, что вчерашнее событие мне приснилось. Но Рафаэль говорил так понятно, что его испанский ненамного отличался от эдинбургского английского. Это было мелочью, но вскоре я немного успокоился и перестал переживать из-за исчезновения мальчиков и животных. Я забыл, насколько напряженным стало мое настроение в первые недели в новой стране.

– Я знаю, но я не могу ходить, – признался я. Я снова сидел напротив Рафаэля. Рядом со мной поставили стул для Клема, который проснулся, но еще не спустился. – Возможно, вам придется оставить меня здесь, пока я не найду лошадь.

– Здесь есть лошади, – ответил Рафаэль. Он метнул взгляд на Мартеля. – Киспе может отправиться с нами и потом привести их обратно.

Киспе уставился в пол.

– По рукам, – согласился Мартель. Он возился у приставного столика, на котором дымились котелки и чашки. – Но учти, мой дорогой, если хоть одна из них сломает ногу, я переломаю твои.

– Да, – ответил Рафаэль.

Мартель подошел ко мне и протянул чашку с какао. Я удивленно посмотрел на него.

– Вам будет полезно, – тихо сказал он. Затем Мартель протянул вторую чашку Клему, который только что подошел к столу неуверенным шагом. – На такой высоте нужно есть что-нибудь сладкое. Чтобы кровь не останавливалась.

– Чудесно, – пробормотал Клем. Я убрал свою трость и протянул руку, чтобы он мог опереться на нее. Он сел и слабо улыбнулся.

– Это местный какао, – пояснил Мартель. – С моей плантации. – Он кивнул в сторону Рафаэля, словно показывая, что плантация находилась в Нью-Бетлехеме. – Отличная вещь. Вырастет заново очень быстро, если его сжечь, – беззаботно сказал он. – Не так ли?

Он обращался к Рафаэлю, который едва заметно улыбался.

– Не знаю, – ответил Рафаэль. – Ни разу не поджигал ваш какао.

– Будь осторожен, – серьезно сказал ему Мартель. – Погода буйствует. В горах будет еще хуже.

– Я позабочусь о лошадях.

– Я имел в виду и тебя. Вот, держи. Пирог в дорогу. Смотри не раздай его весь другим людям.

Рафаэль немного смягчился и взял пирог. Мартель похлопал его по плечу. В своем дорогом бархатном жилете он выглядел как опытный дрессировщик, который почти приручил льва.

Дорога за Асангаро покрылась ледяной коркой. В ту ночь мы остановились у подножия гор в ужасном месте под названием Крусеро. Когда я нагрел чашку воды и опустил в нее термометр, Клем записал в путевом дневнике, что мы находились на высоте пятнадцати тысяч футов. Он с трудом держался на ногах, хотя теперь у него по крайней мере перестала идти кровь из носа. Меня тошнило, я передвигался медленно и устало. Я плохо соображал, не мог читать и даже не сразу догадался приложить снег к ноге, чтобы унять боль. Я решил поискать в сумке старую рубашку, в которую можно было положить снег, но затем понял, что мне снова придется выйти на улицу за снегом, и отказался от этой затеи.

Когда мы прибыли в Крусеро, Рафаэль спустил меня с седла как мешок, словно это было для него привычным и знакомым занятием. Очевидно, он уже помогал кому-то, потому что действовал аккуратно. Он держал меня до тех пор, пока я не оказался на земле и не обрел шаткое равновесие. Обычно я был слишком высоким для подобной помощи, но Рафаэль выполнил это без колебаний. Казалось, он легко поднял бы человека, весящего в два раза больше меня, а ведь я был выше на пару дюймов.

– Спасибо, – удивленно сказал я. Я уже собирался попросить о помощи Киспе.

Рафаэль тоже удивился, услышав слова благодарности. Он с неодобрением посмотрел на меня и молча вложил сумку в мои руки, словно говоря: «Не привыкни к этому».