Утилизация (СИ)

С трудом поднялась на ноги, посмотрела на Сабу, уткнувшегося носом в землю. От мысли, что он окочурился, внутри всё завязалось узлом. С минуту я рассматривала его. Плюнуть бы смачно в его поганую рожу.

— Уходим. Вдруг очнётся и увидит тебя.

— Думаешь, он…, — Лиза взглянула на лежащего без движения Сабу.

— Не переживай.

Сейчас единственным желанием было добраться до островка безопасности, до комнаты, куда мы никак не могли попасть.

Ноги заплетались, я как пьяная шла рядом с Лизой.

— Чем ударила?

Лиза подняла руку, с зажатым в ней камнем. Наверное, на берегу взяла. Спасительница моя.

— Мамочки, — заскулила Лиза, — а если…

— Он ничего не видел. Это…, — я не удержалась от короткого нервного смешка, — кара с небес.

— Как ты можешь…

Да, могу…, у меня нет сострадания. Он бы меня не пожалел.

— Камень незаметно брось под веранду.

* * *

Мы поднялись по ступенькам. Ни одного стула на веранде, девчонки, видимо, затащили их для создания баррикады. Приставив ладони к стеклу, я всматривалась в темноту комнаты. Пожалуйста. Откройте. Мы здесь. Откройте нам. Мои губы беззвучно шептали просьбу, я не хотела стучать. Любой звук сейчас мог с лёгкостью взорвать моё измученное тело.

За дверью послышался шум отодвигаемой мебели, через несколько минут двери открылись, и мы с Лизой проскользнули внутрь. Девчонки тут же принялись сдвигать обратно тумбочки и стулья.

— А где Саба? — спросила Ира.

— Ушёл, — ответила я.

— Странно, — сказала Софа. — Думали, до утра долбиться будет. Как Жанна?

— Проводили её, — сказала я, ощутив озноб от продолжения фразы «в последний путь», тут же добавив, — она уплыла. Всё хорошо.

— Мы тут все на измене, вас так долго не было, и этот псих явился. — Вика достала из футляра тонометр. — Давление измерю, голова разболелась. Кому-нибудь ещё надо?

— Нет, спасибо.

Подойдя к своей тумбочке, я вытащила из рюкзака жилет, связанный бабушкой из овечьей шерсти. На ледяные ноги натянула шерстяные носки тоже бабушкиной вязки.

Лиза шуршала в своём рюкзаке, доставая тёплые вещи.

— Вы какие-то немногословные. Что-то случилось? — подозрительно спросила Мила.

— Э…промёрзли очень, — дрожащим голоском откликнулась Лиза. — Зуб на зуб не попадает. Давайте завтра…поговорим.

Кажется, нам поверили. Девчонки молча разошлись по своим местам. Время было далеко за полночь. Издёргались и измучились все как одна.

— Есть снотворное у кого-нибудь? — прошелестела в тишине просьба Лизы. — Пожалуйста.

— У меня, — отозвалась Вика.

— И у меня, — сказала Нина.

Девчонки обменялись названиями лекарств, раздали снотворное. Софа буркнула что-то про бдительность, с ней согласилась Мила, остальные проигнорировали.

Прямо в одежде я замоталась в одеяло, как в кокон. Внутренняя трясучка не проходила, под веки словно насыпали песка, сна не было ни в одном глазу, хотя я безумно хотела отключиться, освободить голову от бомбардировки мозга.

Жив ли Саба, или на поляне лежит остывающий труп? На собаку, сбитую на дороге, я смотреть без содрогания не могла. А здесь человек. Надо было бежать за помощью? Куда и к кому? Подставить Лизу? Рассказать, как она утилизировала Сабу? Тогда нас точно запишут в убийцы.

Боже, что мне делать? Открыться девчонкам? Взвалить на них ответственность? Нет. Плохая идея. Лучше стоять на своём. Мы поздно возвратились с реки, издалека видели, как Саба ушёл. Позже, видимо, он вернулся, встретился с кем-то и получил по затылку.

С ужасом представляя, что нас ждёт утром, я, как никогда жаждала наступления этого утра, чтобы выйти из корпуса и увидеть место преступления.

Вырвавшись из суицидального морока, я попала в водоворот кошмаров, которые словно чёрная дыра засасывали меня, а я не могла выбраться, вновь оказавшись беспомощной жертвой. Я не могла или всё-таки могла? Ночью что-то же дало мне силы сопротивляться.

За окном забрезжил рассвет, Лиза заворочалась в кровати. Она спала, как и все остальные. В окно кто-то тихо стукнул, я подпрыгнула, как ошпаренная.

За окном маячила Жанна в каком-то странном одеянии. От её стука проснулись Софья и Мила. Втроём мы тихо разгребли баррикаду около входа и открыли дверь. Жанна вошла нетвёрдой походкой, пьяно улыбнулась нам. На ней была старая мужская телогрейка, из-под которой торчали голые ноги в огромных резиновых сапогах, руках она держала свои текстильные тапки. Телогрейка с тапками полетела на пол, Жанна осталась в спортивном купальнике.

— Мила, прости, — она протянула к ней руки. — Твой сарафанчик тю-тю.

— Ты подшофе?

— Ага. Полбутылки коньяка выдула …, — Жанна посмотрела на спящих сном младенцев девчонок, — тсс, — прошаркала в огромных сапогах к своему месту, попыталась достать из тумбочки рюкзак, но, пошатнувшись, уселась на кровать.

— Не ругайте. Не доплыла… Вода холодная, ногу свело. Чуть не утонула. Сняла судорогу по методу сыкуна Арнольдика. Если бы не он, сейчас бы уже рыб кормила, — Жанна пьяно икнула.

* * *

— Ты про задержку дыхания? — осторожно спросила Софа.