Утоли мои печали

– Разве? – спросила ее мать и посмотрела пристально на дочь. – А когда тебе в прошлом году понадобилась новая машина, ты где деньги взяла, Алечка, а? – И сама ответила: – У отца. А когда ты замуж собиралась и выяснилось, что жить придется с родителями мужа, ты к кому обратилась, что хочешь отдельную квартиру в центре, а? К отцу. И откуда он, по-твоему, взял деньги, чтобы купить вам с Андреем квартиру? С тех самых гонораров и отчислений с патентов. А когда тебе приспичило в МГУ на журфак поступать и ты не добрала баллы, кто просил отца обратиться к своим знакомым помочь с поступлением? И что стоила ему такая помощь, не в деньгах, а в услугах, ты знаешь? – Она повернула голову к невестке: – Мы с Петром Акимовичем отдали нашу старинную квартиру в самом центре Москвы Васеньке и тебе, Валентина, когда вы поженились, а когда Костик женился на Ольге и привел ее в дом, ты попросила помочь устроить вам с Виталиком отдельную квартиру, чтобы не мешать, как ты выразилась, молодым, хотя там целых три большие комнаты и все вы ужились бы прекрасно. Но мы с Петром Акимовичем приняли решение помочь, учитывая то, что Виталик рано или поздно женится, и две семьи в одном доме это неправильно. Петя снова поднял свои связи и знакомства, занял денег и купил вам замечательную квартиру недалеко от центра Москвы. И два года отдавал долги. – Она развернулась к семье младшего сына: – Когда Павлуша женился на Лизоньке, ее родители предоставили детям квартиру бабушки, забрав ее к себе жить. Но это была маленькая хрущевка на первом этаже, и, хоть вы и не просили о помощи, но мы с Петрушей решили, что несправедливо, когда у старших детей прекрасные жилплощади, а у младшего вот такая. И отец снова собрал все свои деньги, и, сложив их с теми, что выручили за продажу хрущевки, мы смогли приобрести вам достойное жилье. – Она перевела взгляд на Виталия: – Когда ты, внучок, решил учиться на дизайнера, мы с дедушкой поддержали тебя, но ведь учиться ты хотел за границей, платно.

– Да, бабуль, ладно, – не очень довольным тоном перебил ее Виталя. – Всем известно, что дед оплатил мою учебу и проживание в Милане и что потом дал деньги на открытие бизнеса.

– Которые ты замечательно профукал, и бизнес первый раз у тебя не получился. Но получился второй, и теперь ты вполне успешный дизайнер, – улыбнулась она внуку и медленным, изучающим взором обвела всех, кто сидел за столом. – При любой возникающей проблеме вы прибегали к отцу и просили, просили, просили: машины, квартиры, устроить дела, помочь в бизнесе, оплатить учебу, курсы, дать денег на шикарный отдых. И мы с отцом все эти годы оплачивали ваши потребности и капризы. Петя ничего не накапливал на счетах, все, что он зарабатывал: все государственные премии, начисления за патенты, гонорары за статьи и научные работы, все он тратил на вас. Теперь, дети мои и внуки, Петеньки больше нет, и вам пора самим отвечать за свою жизнь и становиться взрослыми. – Она помолчала, явно сдерживая слезы. – Никакой материальной помощи больше не будет, и никаких связей в случае неприятностей или чего-то еще – тоже. Учитесь жить сами.

– Ну а что с коллекцией? – спросила Марина и предположила: – Ее же можно продать?

– А точно, ба! – подхватил инициативу Виталя. – Ты же теперь владелица коллекции и можешь ее толкануть! Или каждому из нас раздать по картине. Это ж деньги офигенные!

– А что? – поддержал его двадцатилетний Игорь. – Давай, ба, продадим ее и станем миллионерами офигительными. Дома за границей понакупаем, бизнес какой замутим, а? И все в шоколаде будут.

– Между прочим, Гоша хоть и в вульгарной форме, но высказал дельную мысль, – поддержала сына Алевтина. – Если коллекцию продать на серьезном аукционе и не целиком, а по картине, то можно заработать сотни миллионов долларов. А это совсем другая жизнь, мам. Другая.

– Значит, так! – вздохнув глубоко и долго выдохнув, весомо заявила Глафира Сергеевна. – Что я сделаю с коллекцией, никого из вас не касается. Понятно? Повторяю еще раз: учитесь жить самостоятельно и рассчитывать только на себя, на свои силы и на помощь друг друга. Никаких денег, продажи полотен, аукционов и спасительных актов по улучшению вашей жизни больше не будет! Постарайтесь это уяснить. Советую вообще забыть, что есть коллекция, к вам она не имеет никакого отношения, – и обратилась к адвокату: – Благодарю вас, Николай Львович. Оставайтесь на чай, Тонечка испекла свой фирменный пирог. Но простите, я удалюсь.

Родня загудела, загалдела, обсуждая сказанное, но Глафира Сергеевна, не обращая на них больше внимания, начала тяжело подниматься из-за стола. Гриша тут же оказался рядом, помог встать и проводил в ее комнату, где уложил на кровать и присел рядом на небольшой пуфик.

– Ну, что, ба, – усмехнулся он, – разворошила ты наш муравейник.