Утоли мою месть, пуля

«А не новичков?» – едва не выпалил Илья, но сдержался, чувствовал, что опаздывает, что уже опоздал и этот чертов Норд Стрим поломал Меркушеву всю малину. И еще кое-кому, кто топает сейчас между длинных, похожих на бараки, зданий с огромными дверями и малюсенькими окнами под потолком. Он попал по назначению – об этом говорил и запах конского навоза и сена, ржание, доносившееся из дверей, и сами лошади, под седлом и без, готовящиеся к тренировке или только что после нее. Людей вокруг сновали толпы, в спину без конца гудели машины, Илья только и успевал, что уворачиваться от коневозок и нахальных легковушек. Он миновал два строения, добрался до третьего и обошел его стороной, посмотрел издалека и направился к тощим березкам, закрывавшим собой еще одно, по виду самое новое здание из всех, что он видел поблизости. Большой круг ипподрома и ворота на выезде к нему остались позади, Илья шел по ровной, посыпанной песком дорожке, присматривался к зданию впереди. Обогнул его, остановился, не дойдя до закрытой двустворчатой двери метров тридцать. Подходы к зданию перегородил целый кортеж из черных иномарок, здоровенный, как корыто, «Бентли» с черно-зелено-бело-красным флагом, укрепленным рядом с антенной. Лимузин с клинописью и арабскими буквами на табличке на бампере, там, где обычно крепятся номера машин, только что мордой не уперся в мощную створку, двери закрыты, поблизости никого. Видно вроде, что водитель на месте, машины сопровождения тоже не пустуют, но и только. Полдела сделано, мортимеровского конкурента уже привезли на временное стойбище. А где Меркушев свою скотину держит, интересно? Не здесь, это точно…

– Тебе чего?

Илья обернулся, сбросил с плеча руку охранника. Это оказался не розовощекий, довольный жизнью пенсионер-вахтер, а плотный, крепкого сложения молодой человек в джинсах и светлой куртке. Рожа отдаленно знакомая, может, встречались раньше, надо уточнить, «досье» просмотреть, там этих рож… Аж тошнит.

– Я на курсы пришел, – принялся излагать легенду Илья. – Позвонил, договорился, мне сказали к третьей подойти. А это какая?

Юноша вместо ответа рассмотрел Илью снизу доверху, помолчал, потом нехотя разжал зубы:

– Это не третья. Тебе туда не надо. Назад топай, к воротам, там спросишь.

И не двинулся с места, смотрел пристально вслед, пока Илья шел сначала к кругу ипподрома, потом, едва разминувшись с «Газелью», двинул прочь, к старым длинным строениям. «Ошибаешься, дружок!» Илья украдкой обернулся на ходу. Юноша стоял столбом на том же месте, но куда смотрел – непонятно, было уже довольно далеко. Больше Илья не оборачивался, добрался до ворот, миновал увлеченного кроссвордом сторожевого пенса и вышел на улицу. Все понятно и так, он увидел все, что хотел, этого более чем достаточно.

– Норд Стрим, порода – чистокровная верховая, возраст четыре года. Отец Джайэнтз Козуэй, мать Старборн. Лучшее время на дистанции два четыреста – две минуты тридцать семь секунд. Победитель Большого Московского дерби прошлого года, победитель скачек на приз Президента РФ. Владелец… – Здесь пришлось поставить прочерк. Хозяин жеребца пожелал остаться неизвестным, от фотокамер его старательно закрывала охрана и стянутый обручем головной платок.

Илья видел только закутанную в белую с золотом ткань высокую фигуру и кисть руки, украшенную неимоверным количеством золотых (а многих с изумительного размера камнями) колец. Эта кисть поглаживала по храпу – вороному, с белой, длинной аж до ноздрей проточиной – нервного, дерганого, как балерина, жеребца, крепко держала его под уздцы. Вороной гнул шею, шел боком, плевался пеной, но подчинялся этой руке едва ли не охотнее, чем взмыленному, как сам фаворит, жокею. Снимки прошлогодних стримовских побед Илья занес в досье, полюбовался на них со стороны и признал – да, Мортимеру до чистокровного, цвета нефти жеребца пока далеко, как отсюда и до Луны примерно, или чуть подальше, до ближайшей галактики, если верить астрономам, располагавшейся в туманности Андромеды.

– Красавец! – Илья пристально рассматривал фото Норд Стрима в полный рост, запоминал приметы, а их и было-то всего две. Белая широкая полоса на морде и бирка в правом ухе с короткой арабской вязью. Негусто, прямо скажем, но спасибо и на том. – Извини, парень, ничего личного. Ты хорош, даже я это вижу, но тебе придется уступить. Первым будет Мортимер, хоть и скотина он та еще, как и его хозяин. Ничего личного.