Утонувший в кладезе

– Непозволительно? – Она отпустила его руку, но зато прижалась грудью и животом. – Кем? Моей мамой?.. Вашей Колдовской Дружиной?.. Богами? – Голос ее стал еще более хриплым, и она кашлянула легонько. – Не стойте истуканом, глупый! Ужель вы не поняли, что я люблю вас!

Самозванец не сдался, он снова влезал в душу. Руки и ноги стали на диво самостоятельными, они больше не подчинялись своему хозяину – они плясали под дудку самозванца. И делали то, чего ждала она.

А она не просто ждала. Она провела ладонью по его ланите (Свет содрогнулся), потом коснулась губ.

Самозванец уже вовсю распоряжался теми самыми мышцами, внизу живота, и Свет почувствовал, как ожил корень. Опять. Безо всякого инициирующего заклинания.

– Что же вы стоите, глупый? – прошептала она.

И Свет сдался.

Руки тут же пустились в плаванье по ее телу. Как по горячему морю, безбрежному и бездонному, и чтобы спастись, следовало доплыть до ближайшего берега. Будь он хоть в сотне верст, хоть в тысяче миль!..

И Свет проплыл эту сотню верст. А потом и тысячу миль проплыл. Но берега там не нашлось…

Что происходило дальше, он толком не понимал и не помнил. Ясно было одно – такого с ним не происходило никогда. По сравнению с этим объятия Веры-Кристы были ильменьской отмелью в ясную безветренную погоду. А о Забаве и говорить нечего – лягушатник на Волхове!..

Море же, по которому он плыл и плыл, плыл и плыл, оказалось слишком бурным, Света с головой захлестывали гигантские волны, и уже вовсю надвигался невообразимый девятый вал. В таком море ничего не стоило утонуть любому пловцу.

И Свет, пловец воистину аховый, не выдержал – глубоко вздохнул, захлебнулся и утонул…

* * *

В себя он пришел от ощущения, будто на него пристально и неотрывно глядят. Впрочем, нет, не глядят – взирают. Со страхом, мольбой и надеждой. Повернул голову: обнаженная Снежана лежала рядом – бездвижно, лишь перси ритмично поднимались и опускались в такт дыханию.

Приподнялся, оперся на локоть.

Широко открытые очи Снежаны смотрели сквозь белый потолок. В никуда. Как у куклы…

А странный взор впивался в него сразу с двух направлений.

С одним из них все было ясно – Света разглядывал кто-то близкий, но чужой. С ним вполне можно было подождать… А вот второй взгляд шел изнутри и требовал немедленного вмешательства.

Свет снова лег, сотворил С-заклинание…

И в страхе вскрикнул.

Дороги внутрь себя не было. Совсем. Знакомая пульсирующая оболочка Темного сектора охватывала теперь всю его ментальность; за ее каменной стеной скрывалось… Да кто ныне скажет, что там скрывалось?! Наверное, то, что ранее пребывало снаружи. Но сейчас снаружи не было ничего!..

А потом отворилась дверь в спальню, и оттуда вышел кучер Ярик. Был он, как и вчера, без кучерской ливреи. Справно сшитый кафтан подчеркивал мощные рамена – такие впору иметь не кучеру, а кузнецу… Ярик с усмешкой глянул на чародея, перевел взгляд на свою хозяйку.

Свет тут же слез с дивана, подобрал валяющееся на полу и почему-то разодранное пополам черное платье, как мог прикрыл девичью наготу.

– Не старайся! – сказал по-варяжски Ярик. – Я видывал ее всякою. В том числе и голой…

– Ты лжешь, – сказал на том же языке Свет. – Еще четверть часа назад она была девицей.

Ярик снова усмехнулся:

– Ну хорошо, пусть лгу! Тем не менее своего я добился, ты сюда пришел…

Мог бы я и раньше догадаться, подумал Свет. И снова посмотрел на Снежану.

Кукла оставалась куклой.

– Отпусти ее! – Он взялся за одежду.

Ярик продолжал усмехаться:

– Ты же известный словенский чародей! Освободи ее сам!

Свет сотворил С-заклинание, попытался тронуть ментальную оболочку девицы. Бесполезно, оболочку прикрывал такой барьер, что на его взлом потребовалось бы вдесятеро больше времени, чем на то, чтобы сделать девицу женщиной – со всеми любовными прелюдиями…

– Ну?! – требовательно сказал Ярик. – Я жду!

– Не стану! – Свет продолжал одеваться.

– Не можешь! – Кучер показал Свету кукиш. – Конечно, в постельке валяться попроще будет. – Он подошел к креслу, сел. – Думаешь, ты с нею трахался?.. Нет, ты со мной трахался! Это я сидел внутри нее. Хорошо я управляю женским телом?.. И любовь ее к тебе сделана мною. Моим заклятьем. Стоит снять его, и от преклонения перед тобой даже пыли не останется. Она тут же скажет все, что думает о тебе в действительности… И что уже не раз говорила!

Злоба ударила Света в самое сердце, но это опять была не та злоба, что накапливается в душе неразрядившегося колдуна. Сие чувство отличалось от нее, как огонек зажженной спички отличается от пламени гигантского пожара, сжигающего осажденный врагом город. Оным пламенем и наполнилось С-заклинание. Оное пламя кинжалом пронзило ментальную оболочку девицы. И та перестала быть куклой, вздрогнула, начала поднимать голову.

– Кто здесь?.. Мама?

– Э-э, нет, – сказал Ярик. – Она нам только помешает. Женщине нет места в мужском разговоре…

Свет не почувствовал волшебных манипуляций, но в ментальной атмосфере гостиничного номера промелькнула молния, и Снежана вновь превратилась в тряпичную куклу с нарисованными глазами.