Утонувший в кладезе

Однако Снежана ждала продолжения. А не дождавшись, понимающе кивнула и отослала слуг из трапезной. Едва слуги удалились, она вновь выжидательно вперилась в чародея.

Однако чародей сосредоточенно и со вкусом изучал содержимое своей тарелки и отвлекаться от сего увлекательного занятия вроде бы не собирался. Желудок, мол, допрежь всего…

Княжна нетерпеливо заерзала на своем стуле, но Свет и ухом не повел.

Пусть-ка понервничает, подумал он. Любому охотнику известно, что в капкан иногда вместо звериной лапы попадает обыкновенная палка. К примеру, упавший с дерева сук. Или брошенная кем-нибудь дубина… Но откуда об этом знать капкану? Щелкнул, сцепил челюсти – и все в порядке!..

Обед продолжался в абсолютном молчании.

В конце концов княжна не выдержала:

– Вы ныне удивительно разговорчивы, чародей! – В голосе ее зазвучали знакомые нотки. – Или на вас так сильно подействовал неожиданный обморок?

– Да, – сказал Свет. – Я человек, и все человеческое мне свойственно.

– Все ли? – Княжна ехидно улыбнулась.

– Без сомнения все.

– Даже любовь?

И тогда Свет решил запустить в капкан не сучок. И не коготок – всю лапу:

– Даже любовь, сударыня.

Аура княжны не изменилась – все тот же серебристый туман. А улыбка стала гораздо шире. Наверное, она получила от гостя нужный ответ, ибо тут же позвонила в колокольчик.

В трапезной вновь появились слуги, подали следующие блюда. Больше княжна к гостю не приставала, и обед завершился в благостной тишине. Оная тишина в исполнении Снежаны была настолько необычным произведением искусства, что на Света снизошло умиротворение. Какие еще капканы? С чего он взял? Дюжинная девица сидит напротив… Нет, недюжинная, ибо красна. А также – ибо не трещит как сорока… Словом, никакая она не кикимора, брате! И не змеюка!

После обеда умиротворенный Свет поднялся к себе. Не раздеваясь, прилег на постель. И не заметил, как уснул.

* * *

Сон был странным.

Сон и не сон. Снословие…

Свет со Снежаной скакали куда-то верхами. Странно так скакали. Копыта не просто постукивали, а вроде бы напевали. Не то – по долинам и по взгорьям не по дням, а по часам. Не то – средь безжизненной пустыни стал кладезь на радость нам…

Свет смотрел на себя со стороны и видел. Не человече есть на кони – лапа без когтей! А рядом не человечица есть – капканица егозливая! Егозливая да недюжинная… Нет у той капканицы ни растянутой пружины, ни ждущих толчка рычажков, ни остро наточенных, алчущих пищи клыков.

Зато – растянутые ноги без ногавиц. Зато – ждущие губы в кровавой помаде. Зато – алчущий пищи кладезь…

И – на перепутье – камень стопудовый. А на камне – слова словенские. Не слова – предупреждения…

Направо поскакать – коня утерять…

Прямо пойти – себя обрести…

Налево повернуть – в кладезе утонуть…

Коня пока жалко, себя уже не нужно, а кладезь… Что нам, брате, кладезь? Кому суждено быть повешенным, тот не утонет! Значит – налево!..

Шли, шли – дошли.

Особый кладезь. Не выкопан. Не срублен. Крышей от мусора не перекрыт. И – без журавля. И – без ворота… Хотите напиться: нырк! – и с головой. А уж выплыть – как доведется…

Нет, брате, нас жажда не мучит. Нам нырять туда – не с руки! Мы и мимо проехать горазды.

«Ошибаетесь, путник!»

Кто это сказал?

«Ошибаетесь, любезный! Проехал бы мимо – да сказка не велит… Кто налево повернул, тот в кладезе утонул!»

А вот и табличка с названием. Как на мосту. Мост бывает Синицын или Вечевой. А кладезь – Олегов или Задорожный. Этот же прозван – «Додолин». Знать, соорудил его какой-то тип по прозвищу Додола. И не для желающих напиться, а для жаждущих утопиться…

Странное прозвище у кладезных дел мастера… Скакать вам, брате, до дола, а за долом – юдоль без доли… И сплошная недоля…

Как там было сказано у сочинителя небылей Платона Вершигоры?.. «Она была желанна, как кусочек простого ржаного сухаря в голодный год…»

Нет, Платон Вершигора подобную фразу придумать не мог – неведом ему был истинный смысл слова «желанна».

Так мог бы сказать Светозар Сморода, буде бы продолжал сочинительство. И то ныне – когда прочел «Сень на твердыне» сочинителя Рыбаря, когда одолел «Счастье на двоих». И еще «Что-то на чем-то»… «Капкан на кладезе»… Кладезь-капкан… Нырк! – и с головой… Нет, если нырк, то без головы! А мы – с головой, мы пройдем мимо.

Скачь-поскачь.

Прыг да прыг…

Сон и не сон.

Снословие.

Суесловие…

* * *

Разбудила его горничная Радомира. Сказала, что вернулись хозяева и скоро будет подан ужин. Попеняла чародею за то, что он спит в одежде и на неразобраной кровати.

Свет оправдался тем, что не захотел отвлекать ее от других дел, и Радомира оставила его в покое.

Свет же умылся, переоделся и, когда прозвучал гонг, спустился вниз.