Утопая в звёздах

Медленно, очень медленно я смог поднять ржавую банку. Осторожно, чтобы не порезаться, снял с нее синюю пластиковую крышку. Я думал, что найду какую-нибудь записку, оставшуюся с тех времен, когда мы с Пикси были детьми. Вместо этого я обнаружил гигантскую стопку аккуратно сложенных разлинованных листочков и стикеров с заметками.

Я начал с верха стопки, где, судя по дате, были самые старые записки. Она всегда писала дату снаружи – отличительная черта Пикси Рэй. Я пропустил их и открыл последнюю.

«Гейз,

Это случилось снова».

Ее почерк совершенно по-особенному откликнулся во мне. Ностальгия. Так хорошо, что бумаги не промокли. Значит, крышка на кофейной банке и правда не пропускала воду.

Что бы ни случилось, это все, что она написала. Такой была последняя записка, датированная почти восьмимесячной давностью.

Может быть, она пропала. Или они переехали. Я снова взглянул на окно. Пришлось начать с самого начала.

Первая записка была от того времени, когда я лежал в больнице.

«Гейз,

Ты должен жить. Ты обязан. Мне снятся кошмары, в которых я вижу разъяренное лицо твоего отца перед тем, как я прошла по перекладине. Боже, я знала, что когда-нибудь это произойдет. Он потерял связь с реальностью. Помнишь, мы видели, как он шел, спотыкаясь? И ты знал, что нужно подставить ему плечо, чтобы он мог опереться? Он выглядел так же в ту ночь, но к этому добавилась ненависть. Гнев переполнял его, и с того места, где была я, его невозможно было остановить. Каждый раз, когда я закрываю глаза, то вижу твои синие губы и широко раскрытые глаза.

Я надеюсь, ты простишь меня за то, что я сделала. Я должна была рассказать. Они должны были знать. Просто живи, ладно? И мы сможем во всем разобраться. Просто живи. Хорошо?

Люблю, ПР»

Я коснулся слов кончиками пальцев. Это была она. Пикси в конце концов перешла по перекладине. В ту первую ночь она пожалела о том, что раскрыла мой секрет.

Я пропустил месяц и вытащил еще одну записку.