Утопия о бессмертии. Книга первая. Знакомство

В магазине встретил юноша и поздоровался густым баритоном. Ростом мальчик был на полголовы выше Сергея, обладал мощным торсом отца и лицом матери. «И голосом, к счастью, в мать и повадками не в отца!» – подумала я.

Приглашая в комнату, находившуюся за торговым залом, Маша на ходу сняла с себя фартук и подала сыну. Я тихонько ахнула – тяжёлые груди, крутые просторные бёдра и в контрасте с ними тонкая талия – Великая Богиня-мать. На спине, достигая ягодиц, лежит коса толщиной в запястье её мужа.

Маша усадила нас за стол, засуетилась, подавая сухофрукты, сласти, выпечку, сервируя стол и ставя чайник одновременно. Муж её ни на секунду не умолкал, рассказывая о счастливой жизни, как выяснилось, большого семейства – пятеро сыновей, внуки и недавно родившаяся внучка. Эгоистичный в своём счастье он хвастался, какая раскрасавица у него внучка, как он любит её – первую девочку в семье.

– Женщины, они лучше нас мужиков. Совершеннее! – заключил он свой рассказ и в назидательном жесте поднял вверх указательный палец. Отодвинул от себя недопитый стакан с чаем, крикнул сыну, чтобы тот приготовил специи в подарок гостям и, повернувшись ко мне, спросил: – Понимаешь в специях-то?

– Чуточку понимаю, – ответила я.

– Что знаешь?

– Ну-у… использую перцы – красный, белый, чёрный. Красный свой. Пользуюсь куркумой, корицей, гвоздикой, кориандром, зирой… что ещё? Эстрагон, мята, мелисса, укроп, орегано, сельдерей, петрушка. Сразу и не вспомню все. Травы свои в основном, сама ращу, сама сушу…

– Сама растишь? – удивился он.

– Да. Выращиваю для себя. Дача у нас… то есть, у меня.

Он озадаченно взглянул на Сергея, а Серёжа смотрел на меня, улыбался, а в глазах опять интерес.

– Ну пойдём, вместе выбирать будем, – пригласил хозяин магазина и отъехал от стола.

Сергей остался с Машей. Провожая меня глазами и напутствуя, он беззвучно чмокнул воздух перед собой.

Серёжин друг долго рассказывал о многообразии специй, требовал нюхать и растирать их в пальцах, объяснял, какие специи не надо соединять вместе, а что с чем будет хорошо. Я честно старалась запомнить всё, что он говорил, но… и названия-то вряд ли все повторю. Я уже утомилась, когда подошёл Сергей и прервал друга:

– Пора нам, Витя.

Человек в коляске потух – потерял и энтузиазм, и улыбку, и устало спросил:

– Запомнила? Иди, прощаться будем.

Я, как и в первый раз, послушно шагнула к нему, а он вдруг произнёс:

– Подранок ты. Вижу. Чувствую.

Его сочувствие было так неожиданно, что глаза мои тотчас наполнились слезами, я дёрнулась назад, но Виктор не отпустил и, успокаивая, стал гладить ладонью по спине.

– Береги её, – говорил он при этом Сергею, – береги. Ранена она. Вижу. Чувствую.

Взяв за плечи, он отстранил меня от себя, его темные, такие, что не было видно зрачков, глаза старались проникнуть в мою боль. Я всхлипнула.

Рука Сергея легла на плечи, и губы коснулись уха:

– Маленькая.

Прижав к себе, Сергей уже не отпускал меня – одной рукой прощался с другом, ею же в прощальном привете помахал Маше, ею же взял коробку – гостинец со специями.

Я тем временем справилась с собой – высушила слёзы и отёрла щёки. Мы дружно сказали: «До свидания», – и вышли из магазина.

На улице Сергей тревожно заглянул мне в лицо, я успокоила:

– Я в порядке, Серёжа.

Расспрашивать он не стал.

– Расскажи о них, – попросила я, когда мы сели в машину. – Они удивительно гармоничны.

– Длинный рассказ получится, – предупредил Сергей, – давно их знаю… подожди-ка… около тридцати лет уже! О Викторе я услышал, когда с переломом ноги попал в больницу, он уже две недели валялся в хирургии, и весь персонал больницы был занят пересудами о нём и его невесте. Чуть не ставки делали. Чтобы заработать на свадьбу, Виктор решил пошабашить на стройке. После развала Союза на стройках технике безопасности не особо следовали, тем более ночью, в отсутствии начальства. В общем, упала на него какая-то плита или блок. Он плиту видел, хотел увернуться, но поскользнулся в грязи, и вся эта махина рухнула ему на ноги. Собрать ноги хирургам не удалось, он и сам чудом выжил – пока скорая приехала, пока довезли, он крови много потерял. Невеста его в отказ, а он жить не хочет. Врачи её пытались уговорить, чтобы подождала, пока у него шок пройдёт, она ни в какую. В общем, попрощалась. Виктор во время отлучек нянечки сплёл себе удавку из трубок системы, удавиться решил. Девчонка спасла, она бродила по коридору, ждала отца с операции, звук непонятный услышала, ну и заглянула в палату. Потом Витя из окна вывалиться хотел, на руках добрался до окна, уже и на подоконник взгромоздился. Опять та же девчонка подоспела. Девчонка эта – Маша. Ей тогда лет четырнадцать было, в больницу она к отцу приходила, её отец и латал Виктора. После второго спасения приходить стала к Виктору. Как-то она его и вытащила.

– Судьба она его.