Утопия о бессмертии. Книга первая. Знакомство

Едва Айгуль перевела мои слова, Айтач беспомощно улыбнулась, а Айгуль удовлетворенно блеснула глазами. «Ясно! Никаких секретов менеджмента нет, коридор безлюдья был создан только для меня!» – поняла я и пожалела о своём вопросе – незачем гостю знать о секретах гостеприимства. Но замешательство госпожи Шахин длилось всего пару секунд – она повернулась к Айгуль, строгим голосом отдала какие-то распоряжения и, как только та исчезла, проникновенно заглянула мне в лицо и начала отвечать на мой вопрос. Несколько позже якобы спохватилась – ах, боже мой, вы же не понимаете! – всплеснула руками и рассмеялась.

Айгуль была отправлена за свежим чаем.

– Мне брат сказал, вы не любите кофе? – полуспрашивая-полуутверждая, обронила Айтач, беря чайник и собственноручно разливая чай. – Угощайтесь! У меня очень хороший травяной чай. Берите лукум, его делал тот же повар, который вас обслуживал вчера в ресторане.

В прямом соответствии с ранее высказанной мною похвалой Айтач стала рассказывать, как много времени и сил отнимает у неё подбор и воспитание кадров.

– Это очень большая проблема, Лидия, – посетовала она. – Видите ли, я не принимаю посетителей с улицы, ко мне приходят только по рекомендации очень состоятельные дамы, и я обязана им предоставить услуги самого высокого качества. А для этого нужны профессионалы высшего класса. Я обучаю их за свой счёт, но и требую соответствующе… обслуга должна быть вышколена. Как ни прискорбно это признать, но среди них не бывает добросовестных работников. Приходится следить и да, бывает и наказывать…

Я слушала её вполуха и поглядывала на стоявшую на ногах Айгуль. Напряжённо вслушиваясь в слова хозяйки, стараясь при переводе передать не только их смысл, но и тон, девочка не замечала, что то и дело переминается с ноги на ногу. Почему ей нельзя было присесть на диван и выполнять работу сидя, я не понимала.

– …мой брат был против моей затеи, – продолжала рассказывать Айтач, – он считал, что меня не ждёт успех. Ах, если бы вы знали, скольких усилий, скольких ухищрений стоило мне получить его разрешение! Зато теперь у меня от желающих отбоя нет! Мои спа-центры это не просто бани, женщины приходят сюда не только привести себя в порядок, но и отдохнуть, пообщаться. На днях я открываю уже третий центр по счёту. Думаю, там я ещё и кабинет психолога открою.

И она вдруг похвасталась, что в этом спа-комплексе, прямо здесь, где чёрт знает чем занимаюсь сейчас я, она открыла студию танца. Я ожила:

– Студию танца? А сейчас можно туда попасть?

Айтач и насмешил, и порадовал мой энтузиазм, она встала и пригласила меня следовать за собой. Под взглядами вновь поражённых немотой посетительниц мы вышли из кафе.

Небольшая размерами студия была оборудована в духе танцевального зала – одна стена полностью зеркальная, с потолка льётся яркий свет, пол покрыт ламинатом. Демонстрируя воплощение своей идеи, Айтач широко развела руки, стукнула каблуком об пол и залилась счастливым смехом. В пустом зале её смех зазвенел подобно хрустальному колокольчику. Потревоженная нашим громким присутствием из боковой дверцы вышла пышногрудая женщина и слегка поклонилась.

– Лидия, познакомьтесь, это преподаватель танца Дерья, – представила Айтач и, мгновенно сменив доброжелательность на холодность, приказала Дерье: – Проведите урок! Лидия моя почётная гостья!

Дерья вновь поклонилась, посмотрела на мой халат и жестом пригласила следовать за собой. Айтач простилась:

– Занимайтесь, Лидия! Я вас оставлю.

– Благодарю, Айтач!

Моего размера в костюмерной не нашлось, и я надела то, что было – шёлковые шальвары мы стянули шнурком в поясе, а с лифом сделать ничего не удалось – груди такого размера у меня не было, и лиф болтался на плечах тряпкой. Искать что-нибудь более подходящее, я отказалась – времени было жалко.

Дерья оказалась настойчивым и требовательным преподавателем. Она показывала движение и предлагала повторить его, я старательно повторяла, она требовала повторить ещё раз, потом ещё, но с каждым следующим разом у меня получалось всё хуже. Дерья была недовольна, я тоже.

– Дерья, давайте попробуем по-другому, – предложила я.

Я попросила её двигаться и, наблюдая за игрой её мускулов под юбкой из редкой бахромы, одновременно старалась копировать её движения. Что-то стало получаться. Дерья иногда одобрительно кивала, иногда хмурилась. Я остановилась, закрыла глаза, припоминая своё состояние в начале нашего с Серёжей вальса. Увидела его тёплый взгляд, и, как подсказка, мне вспомнилась мелодия «Осеннего сна». Я переключила внимание на музыку, звучавшую в студии, впустила её в себя, проникаясь её ритмом. Взгляд Серёжи исчез, перед мысленным взором зазмеилось тело Дерьи. Я начала двигаться, вначале неуверенно и медленно, потом смелее, ускоряясь вслед за музыкой, и, в конце концов, перестала отслеживать движения. Не я, а музыка управляла моим телом.

Стало тихо. Я остановилась и открыла глаза. Дерья одобрительно улыбалась, а Айгуль, прижав ладошки ко рту, смотрела на меня округлившимися глазами.