Утренний дом

Освободив помидоры от бурьяна, Женька собрала траву в ведро и понесла её поросятам. На заднем дворе остановилась у чана с водой, чтобы погладить сидящего в его тени Пирата. Пёс радостно запрыгал, срываясь с цепи и подымая пыль. Ероша жёсткую старую шерсть, девочка услышала мужские голоса и оглянулась. На лавочке у веранды сидел её отчим, Женька узнала его курчавый тёмный затылок. А напротив, на крылечке, незнакомый мужчина в очках-половинках.

Бросив поросятам траву, девочка вернулась к грядкам и принялась за огурцы.

– Припахали, да? – услышала она незнакомый сочувствующий голос.

У плетёной изгороди, идущей вдоль грядок с зеленью, стоял мужчина. Женьке он показался странным – мягким и нелепым. Оттопыренные уши, маленькие, вдавленными в череп глаза, пухлый нос, смущённая, как будто детская улыбка и седеющие виски.

– Ничего ты протаранила! – заискивающе продолжил он, оценивая проделанную работу. – Молодец! А я вот ненавидел эти все огороды, отлынивал, как мог. А зря, родителям, конечно, надо помогать, – елейно закончил он.

Женька продолжила ощипывать неподдающийся ковёр мокричника.

– Тебя Женя зовут? Я Виталик…

Она в недоумении подняла глаза. Но из дома вышел отчим и мужчина, пожелав удачи, поспешил к веранде.

– Хорошая у тебя дочка, помощница! – нарочно громко обратился Виталик к Михаилу.

Женька не стала слушать, что ответит отчим, отряхнула руки и пошла за ведром, чтобы сразу в него траву бросать.

Когда она закончила прополку капусты, во дворе уже никого не было. Девочка бессильно села на лавочку напротив крылечка, и, откинувшись на спинку, подняла голову. Над ней зашелестели ещё зелёные тонкие листочки молодой берёзы.

– Хозя-а-а-айка-а-а! – трубно позвал кто-то Женьку.

Девочка вздрогнула от неожиданности, но тут же расхохоталась, увидев навалившегося на кособокую калитку Сёму и сидящую на его шее Катюшку.

– Хозяка! – повторяя, радостно пропищала его сестрёнка. – Купи лыбу!

– Да, купи «лыбу», хозяка! – согласился с ней Сёма и, приподняв полинялый пакет, встряхнул его.

– Ну не знаю… Залетайте, я подумаю, – подыграла гостям Женька.

Сёма опустил сестрёнку на землю и отворил калитку. Катюшка с весёлым писком бросилась к лавочке.

– Привет, Котя! – подхватила её Женька. – Как торговля?

Сёма мрачно махнул рукой и сел рядом с девочками.

– Полола?

– Ну. Трава дурит одна! – раздражённо бросила Женька.

– Женя, купи лыбу? – не унималась Катюшка.

– Давай я в следующий раз возьму, хорошо?

– Нет, давай сегодня! А то лыбы обидятся!

– Я ей обещал чупа-чупс, если всю «лыбу» продадим, – объяснил шёпотом Сёма. – Денег нет? Мы можем в долг оставить…

– Не надо, – покачала головой Женька. – Я не буду для этих готовить. Обойдутся!

– Праздники затянулись? – понимающе спросил Сёма.

– Угу. Поскорей бы уже закончились. Как бабушка уехала, не просыхают. Я так и знала, что так будет! Хорошо хоть к школе всё есть! А то было бы, как в прошлом году.

– М-м-м. Слушай, я дядю Мишу с мужиком каким-то видел. Это кто?

– Без понятия, – раздражённо бросила Женька и тут же припомнила: – Очкастый? Да, придурок какой-то.

– Я думал, может, кто-то в гости к вам приехал.

– Ага, очередные алкаши или зэки. Кто к нам ещё приедет?

Сёма пожал плечами.

– Думал, родственники.

– Никто, кроме бабушки, к нам не приедет. А её не жди раньше следующего лета. Вы зайдите к бабе Нюре, может, ей «лыба» нужна.

– Ну ладно, попытаем счастья, – бодро улыбнулся Сёма, беря Катюшку за руку. – За коровами вместе пойдём?

– Как всегда, – ответила Женя, провожаю друзей до калитки.

Вечером под моросящим липким дождём Женя встретила из табуна коров. Когда она вернулась домой, то обнаружила на кухне за весёлым застольем отчима и Виталика.

– Женечка, мы тут тихонько посидим, – подмигивая, как своей, попросил последний.

Она молча прошла в дальнюю спальню. Там в тошнотворно-едкой мути на панцирной кровати, раскинув ноги и руки, спала мать. А на второй, плотно придвинутой к ней койке, кучей громоздилась грязная одежда и одеяло.

– Понятно, – Женька стиснула зубы.

Ей снова пришлось обратиться к соседке. Баба Нюра никогда не отказывала и даже с удовольствием учила Женьку доить коров. Только делала старушка всё очень медленно. Долго гладила корову, приговаривая ласковые слова, угощала яблоком и лишь потом садилась на скамеечку. Она всегда терпеливо объясняла Женьке, что спешка корове вредит, растолковывала, почему нужно омыть вымя и сдоить первые струйки, почему важно забрать всё молоко, не оставив ни капли. За полупустое ведро баба Нюра не ругала Женьку, сама бралась доделать работу, знала, что и тут нужна своя сила.

Так и в этот раз соседка сперва обласкала и неспешно подоила свою Зорьку, затем управилась с поросятами, и лишь потом пришла на выручку Женьке. Провозились с коровами до самой темноты. Оставив вспотевшую девочку с двумя ведрами парного молока на крылечке веранды, баба Нюра, отгоняя назойливых комаров, в густых сумерках засеменила домой.