Утро Судного Дня

Глава двадцать пятая

Пещерная тюрьма

Был ли у шамана «третий глаз», Гриве пока установить не удалось. На шамане была маска. Довольно искусно вырезанная раскрашенная деревянная маска… неандертальца.

— Река, — сказал шаман. — Ты — с Белой Реки.

Голос у шамана был звучный. Розоватые губы двигались внутри дырки, изображавшей широкий, обрамленный приклеенной светло-коричневой шерстью «неандертальский» рот.

Шаман сделал свой вывод, изучив оружие Артёма. После того как попытка покопаться у Гривы в голове не удалась.

— Хорошая пища, — сказал шаман. — Хорошая земля для вождя чужих желаний. Но ты рожден на другой земле.

— Ты — тоже, — сказал Грива.

Он не видел лица шамана, но его телосложение и цвет кожи радикально отличались от внешних параметров сородичей Стручка. Шаман куда больше походил на Шадакву, чем на них.

— А ведь ты не боишься, — с удивлением заметил шаман.

— А я должен бояться? — с иронией осведомился Грива. — Тогда попробуй меня напугать. Говорят, ты умеешь превращаться в леопарда? Я бы посмотрел на это. Вдруг испугаюсь?

— А если я превращу в леопарда тебя? — с отчетливой угрозой спросил шаман.

— Не думаю, что у тебя получится.

Шаман некоторое время размышлял, потом кивнул.

— Да, — согласился он. — Не получится. Ведь ты — сын шакала. — И добавил на языке Единства: — Забавно. Впервые вижу шакала, который не боится леопарда.

— Ты меня ни с кем не спутал? — тоже на языке Единства осведомился Грива.

— Пытаешься меня обмануть! — Шаман захихикал. — Я вижу на тебе знак пожирателя мертвецов. Или твой покровитель — лысоголовый стервятник?

— Скорее уж твой, а не мой, — возразил Артём.

Шаман опять захихикал. Потом резко оборвал смех.

— Ослабьте ему путы на ногах, — скомандовал он своим размалеванным воинам. И Гриве: — Сейчас, шакал, я тебе кое-что покажу.

Но превращаться в леопарда шаман не стал. Взял свой посох-дубинку и зашагал вверх по склону.

Гриву прижали к земле, развязали ему ноги, а потом снова спутали, но уже так, что он мог делать короткие шажки. А чтобы он и не пробовал удирать или драться, на шею Артёму надели ременную петлю с поводком.

«Боятся, черти, — подумал Грива. — Но это скорее минус, чем плюс».

В пещере было сыро, но довольно тепло. Градусов двадцать. Причина столь высокой для подземелья температуры выяснилась чуть позже, когда они вышли к подземному озеру. Грива видел немало подземных озер, и все они были довольно похожи: спокойная водная гладь, подернутая пленкой каменной соли. Это было другим. Оно бурлило, пузырилось и исходило паром. Надо полагать, на дне его били горячие источники.

Компания, состоящая из шамана, Гривы и шестерых аборигенов (двое несли на головах вместительные корзины), прошла вдоль берега, усыпанного острыми камнями, потом вниз, по руслу небольшой речки, бравшей в озере начало, и, наконец, нырнула в очередную подземную нору. У норы оказался отнорок, вход в который был закрыт здоровенной каменюкой.

По команде шамана четверо аборигенов, поднатужившись, отодвинули каменюку.

В отнорке воняло нечистотами и диким зверем. Но внутри находился не зверь.

Человек.

Женщина.

Неандерталка.

Грива был изумлен. Вот уж кого он ожидал увидеть меньше всего.

Выглядела неандерталка паршиво. Вероятно, держали ее здесь довольно долго. И на руках у нее был ребенок.

Шаман шагнул к ней.

Неандерталка отодвинулась, заворчала, как зверь, оскалилась.

Грива ощущал ее ужас. Но и готовность драться за свое дитя — тоже.

— Еда, — сказал шаман на языке Единства.

Один из аборигенов поставил на пол корзинку. У входа. Подальше от неандерталки, рядом с небольшим, наполненным водой углублением в полу. Остальные тем временем замерли в боевой готовности, направив на женщину копья. Они тоже боялись, очень боялись… Но Грива видел, что своего шамана они боятся больше, чем пленницу.

Обошлось без драки.

Компания покинула пещеру, камень водрузили на место.

— Видел? — спросил шаман. — Она не смеет больше повелевать. А ребенка видел? Это мой! — В голосе шамана звучало ликование.

— Ну и что? — спросил Грива.

— Ты… Ты не трепещешь?

— С чего вдруг?

Шаман не ответил. Сделал знак своим, и Гриву погнали дальше.

Следующий отнорок. Аборигены отволокли еще один камень. Здесь тоже попахивало, но внутри было пусто. Гриву сильным толчком бросили внутрь. Он не удержался на ногах, упал.

— Твоё, — сказал шаман, глядя на него сверху вниз.

И его подчиненные взялись за каменную глыбу.

— Эй! Хоть развяжите! — крикнул Грива.

Никто не отреагировал. Свет факелов померк. Каменюка встала на место. Камера закрыта.