Увековечено костями

Страчан помчался к яхте, опустил трап и метнулся к кубрику. Я осторожно зашел на борт, с трудом сохраняя равновесие из-за руки в повязке. Едва я очутился на палубе, как Страчан открыл люк и замер.

Подойдя, я понял почему.

Как и вся яхта, кубрик был прекрасно оборудован: стены из тикового дерева, гарнитура из нержавеющей стали, изощренный пульт управления. Точнее, то, что от него осталось. Радио и прибор связи со спутником были разбиты вдребезги, кругом валялись разорванные провода и сломанные схемы. На секунду задержав взгляд на беспорядке, Страчан побежал дальше, в кабину.

– Грейс? О боже, Грейс!

Она лежала на полу. На голове и плечах мешок. Бедняжка свернулась калачиком со связанными за спиной руками.

Ниже пояса Грейс была обнажена.

Практически. Джинсы, стянутые до лодыжек, сковывали движение не хуже веревки. Трусики спущены до колен, будто насильника застигли в процессе снятия.

Она выглядела невероятно уязвимой с длинными голыми ногами, посиневшими от холода. Не шевелилась. Неужели мы опоздали? Страчан дотронулся до жены, и она забилась.

– Держи, пока она не поранила себя! – предупредил я, пытаясь поймать ее за ноги.

– Успокойся, Грейс, это я! Это я! – кричал Страчан, срывая мешок с головы.

Волосы перепутались, закрыли лицо. Во рту – грязная тряпка. Грейс хватала воздух, рыдая.

– Майкл, о, слава богу, Майкл!

Лицо покраснело и опухло, на коже отпечатался след от грубой мешочной дерюги. На правой щеке – багровый синяк, рот был в крови. Помимо этого, вроде обошлось без травм.

– Ты в порядке? Где болит? – спрашивал Страчан.

– Нигде… кажется.

– Вас изнасиловали? – прямо спросил Броуди.

– О, ради бога! – взорвался Страчан. Даже меня шокировал вопрос.

Однако Грейс качала головой:

– Нет… нет… не успели.

Бог помиловал. Может, Броуди и правильно поступил, что сразу отмел эту тему.

Весь в слезах, Страчан нежно убрал волосы с лица жены.

– Кто это сделал? Ты его видела?

– Не знаю, я… я…

Он обнял ее.

– Ш-ш-ш. Все позади.

Мы с Броуди отвернулись, пока Страчан натягивал ей трусы и джинсы. Я попытался развязать веревку, но она была слишком сильно затянута, чтобы справиться одной рукой. Кожа покрылась ссадинами, кисти побелели от недостатка кровообращения. Броуди нашел нож. Затем мы встали, и Страчан поднял Грейс на ноги.

– Помогите мне отнести ее, – сказал он Броуди, на время забыв о взаимной антипатии.

– Я могу сама идти, – возразила Грейс.

– Не думаю, что…

– Я в порядке. Идти могу!

Она продолжала плакать, но без истерики. Мы с Броуди шли на деликатном расстоянии, пока Страчан вел жену вдоль пристани. Грейс повисла на нем, и оба напрочь забыли о присутствии посторонних – я даже почувствовал некую неловкость.

Мы поднимались по ступеням, и одинокие крики чаек насмешливо разносились по ветру.

19

Я промыл и обработал раны Грейс, пока Фрейзер брал у нее показания. С ним приехала вереница машин. Страчан возражал против столь поспешного допроса, но я предложил разделаться с этим как можно раньше. Ей придется повторить все заново, когда прибудет следственная команда, а пока лучше описать все по свежим следам. Часто разговор помогает жертвам уменьшить психологическую травму, к тому же я смогу проследить, чтобы Фрейзер не давил на нее слишком сильно.

Мне отнюдь не казалось, что он верх деликатности.

Страчан отправил по домам всех, кто приехал на поиски Грейс, рассеянно поблагодарил их и уверил, что она в порядке. На лицах читались шок и ярость. Хоть факт смерти Дункана и оставался в секрете, всем было известно, что найденное в коттедже тело – не несчастный случай. Случившееся с Грейс обескуражило их многим больше. Ту жертву они не знали, а Грейс – жена благодетеля Руны, уважаемая и всеми любимая. Нападение на нее поразило жителей прямо в сердце.

Среди прибывших на помощь были и Кинросс с Гутри. Судя по выражению лица капитана парома, он собирался растерзать преступника.

– Кто бы это ни сделал, он труп, – клятвенно пообещал Кинросс Страчану.

Вряд ли то была пустая угроза. Страсти накалились. Ввиду трепетного отношения к Грейс неудивительно, что на поиски приехал Камерон. Он задержался дольше всех, упорно настаивая, что должен ее видеть. Его доводы доносились из коридора на кухню, где ждали Броуди с Фрейзером, пока я обрабатывал ссадины Грейс.

– Если у нее есть ушибы, я должен ее осмотреть! – негодующе вопил Камерон.

– В этом нет необходимости, – спокойно отвечал Страчан. – Дэвид о ней позаботится.

– Хантер? При всем уважении, Майкл, если кому и следует ухаживать за Грейс, так это мне, а не какому-то… бывшему терапевту!

– Спасибо, но я сам разберусь, кому лечить мою жену.

– Но, Майкл…

– Я сказал нет!

Последовало гнетущее молчание. Когда Страчан заговорил, голос звучал уже сдержаннее:

– Езжай домой, Брюс. Если понадобишься, я дам тебе знать.

– Из-за меня столько проблем, – печально произнесла Грейс, когда захлопнулась входная дверь. Она мужественно терпела мои однорукие попытки промокнуть антисептиком ссадины.

– Видимо, он искренне хочет помочь, – сказал я, отложив ватный тампон. – Извините.

Оставив ее с Броуди и Фрейзером, я вышел перехватить по пути Страчана.