Увековечено костями

Я вспомнил, как часто видел Мэгги с диктофоном. Как большинство современных журналистов, она полагалась на него больше, чем на блокнот с ручкой. Если она и вела отчет о происходящем на острове, то не в письменной форме.

Броуди едва сдерживал нетерпение, пока я отделил от пачки еще один пакет.

– Не беспокойся, скажем Уоллесу, что это было мое решение, – сказал он, проницательно глядя на Фрейзера.

В первый раз сержант не возражал. Улики, столь важные и хрупкие, нельзя оставлять на волю судьбы до приезда следственной команды. Надев пакет на руку, Броуди подлез под машину и взял диктофон. Вернувшись по своим же следам обратно, вывернул пакет так, что аппарат оказался внутри.

Поднял его вверх, чтоб мы могли рассмотреть. Цифровое звукозаписывающее устройство, модель «Сони», почти такое же я потерял при пожаре.

– Интересно, надолго ли хватает зарядки? – произнес Броуди.

– Надолго, – уверил я. – Он и сейчас пишет.

– Что? – удивился детектив. – Ты шутишь?

– Включился, когда вы заговорили. Наверно, автоматически реагирует на голос.

Броуди вгляделся в жидкокристаллический дисплей.

– Так он мог работать, когда убивали Мэгги?

– Возможно, если, конечно, он не случайно врубился при падении.

Ветер завывал, пока мы стояли, впитывая мысль. Броуди задумчиво потер подбородок, не сводя глаз с маленького серебристого аппарата в пакете. Я не сомневался, что он спросит дальше.

– Как это включается?

25

Диктофон отключился, выдав все записи до последней. Мы молчали. Услышанное резонировало в ушах, сокрушительно, как сотрясение органов слуха от взрыва. Броуди уставился вдаль, недвижно, словно статуя.

Я хотел что-нибудь ему сказать, но не знал что.

Полицейский «рейнджровер» качался на ветру, дождь выстукивал по крыше. Для прослушивания диктофона мы сели в теплую машину. Каждая запись хранилась отдельным документом, а они, в свою очередь, группировались в папки. Всего четыре папки, одна под заглавием «Работа», две пустые, четвертая – просто-напросто «Дневник».

Все рассортировано по датам. По приезде Мэгги на Руну – около дюжины.

Броуди выбрал последние. Записи сделаны до полуночи. Согласно Роуз Кэссиди, именно в это время Мэгги уехала.

– Вот, – произнес Броуди и нажал на кнопку сквозь пакет.

Голос Мэгги зазвучал будто с того света:

– Ну вот. Его нет, хотя я приехала на пару минут раньше. Надеюсь, он явится после всего…

– Кто явится? Давай, милочка, назови нам имя этого ублюдка, – пробормотал Фрейзер, но у Мэгги на уме было совсем иное.

– Боже, что я здесь делаю? Раньше меня так воодушевляло происходящее, а теперь все теряет смысл. И какого черта Кевин назвал мне имя жертвы? Я ведь просто писака в местной газете, а не журналист, ведущий расследования! И откуда он вообще знает имя? Что за глупая выходка в номере у Дэвида Хантера? «Ее, случайно, звали не Дженис?» Как тупо, Мэг. Теперь он думает, будто я утаиваю сведения. Но не могу же я впутать Кевина? И что мне делать?

Мэгги, видимо, начала стучать пальцами по рулю, вздохнула.

– Ладно. Надо собраться с мыслями. Чтобы не пустить все насмарку после таких хлопот. Боже, в машине как в духовке! – Последовало шуршание. Она сняла пальто. – Должна признать, мне становится жутковато. Может, у меня совсем мозгов нет? По острову разгуливает убийца! Услышала бы такое… Стоп, что это было?

Повисла тишина. Слышалось лишь дыхание Мэгги, тревожно-учащенное.

– Нервы сдают. Ничего не видно. Похоже, была вспышка, от фонарика. Или падающая звезда. Тут так темно, что не отличишь землю от неба. И все же…

Раздался глухой щелчок.