Увертюра ветра (СИ)

   Подумав, что слова звучат недостаточно жалостливо и прочувственно, Иришь добавила первое, пришедшее на ум:

   - Как подумаю, что могла умереть сегодня - сердце обмирает.

   Добавила - и вдруг поняла, что не играет.

   Голос, сухой, как тростиночка, надломился - и оборвался. Мурашки побежали жуткой, холодящей кожу волной, и в теплом дыхании весенней ночи ей вдруг стало зябко.

   - Сумеречная на Беллетайне! - выплюнула Айори. Иришь вздрогнула, вырываясь из цепких пут предчувствия, и подняла на нее взгляд, чтобы увидеть, как глаза матери недобро полыхнули, а спокойствие, которое она одела на лицо изящной расписной маской, брызнуло осколками разбитого зеркала. - Возмутительно! Недопустимо! Никогда прежде такого не случалось!

   "Случалось, - машинально исправила ее Иришь. - В первые годы после Рассвета, в котором растаял ужас Тысячелетней ночи, и, кажется, в 4075 году, когда вьер Фьорре сплели заговор против клана Извечного Льда, спровоцировав раскол в Холмах и тем самым ослабив их".

   Но этого, по понятным причинам, вслух говорить она не стала.

   - Как безответственно! - продолжала рассыпаться в обвинениях матушка. - То, что могло случиться с тобой... это... непростительно! Я ему этого не прощу!

   - Но матушка, - в голосе Иришь звенело удивление. - Он ведь спас меня!

   - Тебе вообще ничего не должно было угрожать! Это его ошибка, его вина! Какая безответственность: предаваться веселью, когда от тебя зависят сотни жизней! И как предаваться - танцуя на балу!.. - Айори с такой ненавистью стукнула веером дверце кареты, что он жалобно треснул - безнадежно искалеченный, смятый.

   В другое время Иришь бы испугалась или сочла за лучшее промолчать, но не сейчас. Ей показалось, что она ослышалась: настолько нелепо звучали слова Айори.

   - Но ведь Эрелайн пришел на бал только потому, что ты настояла!

   - Значит, нужно было оказаться!

   - Но тогда бы ты сочла это оскорблением! - воскликнула Иришь. Непоследовательно матери совершенно сбила ее с толку.

   Айори замерла - и перевела золотой, дрожащий от переливов пламени взгляд.

   Иришь невольно вжалась в спинку сидения, лучше кого бы то ни было зная это настроение.

   - Ты его защищаешь, - прошептала Айори, и девушка прикусила язык, слишком поздно поняв, что натворила.

   Но холодная, расчетливая ненависть, так ее испугавшая, быстро сменилась привычной вспышкой ярости. Айори взвизгнула:

   - Ты смеешь его защищать! - и обвиняюще продолжил, не найдя больше, чем возразить: - Ненавидела, а теперь защищаешь!

   Вопрос попал в точку. Да, ненавидела - раньше. А теперь? Боялась? Жалела? Уважала?..

   Не желая показывать охватившего ее смятения, Иришь замкнулась. Ни один проблеск чувств не прозвучал в ее голосе, не пробежал по лицу предательской тенью.

   - Да, защищаю. Но не его, а справедливость.

   Спокойно, сдержанно, безразлично.

   - Значит, я не права? - Айори улыбнулась так мягко и сладко, что по открытым плечам Иришь пробежала дрожь.

   Надо было что-то сказать, как-то сгладить неловкость, но, как назло, ничего не приходило в голову. Отвечать на вопрос - смерти подобно, извернуться и продолжить мысль, уходя с опасной темы, просто некуда.

   Напряжение разрядилось само. Просто вдруг сошло на нет, а Айори улыбнулась. Виновато.

   - Прости, я опять на тебя давлю, - Alle-vierry ласково потянулась к Иришь.

   От одной мысли о ее прикосновении девушку бросило в холод. Ей стоило большого усилия не отшатнуться, позволив матери мягко погладить щеку.

   Ее пальцы не были холодными. Напротив: такими горячими, что кожу неприятно закололо.

   - Ты - самое дороге, что у меня есть, - тихо начала Айори, не сводя с нее нежного взгляда. - И я больше всего на свете боюсь тебя потерять. Поэтому сейчас, когда это едва не случилось, мне так тяжело держать себя в руках.

   Она порывисто подалась вперед - и обняла ее. Прежде сердце Иришь бы замерло от радости, пропустив удар, а теперь не сбилось с привычного хода.

   Айори говорила так искренне, так естественно и проникновенно, что ей невозможно было не поверить - но Иришь не верила. После сегодняшних потрясений она увидела ее как никогда ясно, словно с глаз вдруг сдернули темный бархат повязки. Сколько еще неприятных прозрений ее ждет?..

   Иришь вымученно улыбнулась. Больше всего ей хотелось брезгливо отодвинуться, выпутаться из кольца ее рук. К ее облегчению, матушка отстранилась сама. Расплела ласковые, удушающе-тяжелые, как аромат роз, объятья и ласково улыбнулась, погладив ее по волосам.

   - Уже совсем скоро приедем, - улыбнулась Айори, и на этот раз Иришь поверила ее улыбке. Или, во всяком случае, очень хотела поверить, потому что отчаянно нуждалась в ее любви.

   - "Скоро"? - запоздало насторожилась Иришь. - Мы не в Излом Полуночи?

   - В этом нет смысла. До свадьбы остался всего день. Мы остаемся в Арьеннесе.

   - День? - едва выговорила Иришь, отказываясь верить в услышанному. - Но... но разве...

   - Разве "что"? - холодно спросила Айори, смотря на нее с прежней угрозой и жестокостью.

   - Ничего.

   Иришь вновь обессиленно откинулась на спинку сидения. Силы оставили ее.