Увертюра ветра (СИ)

   Силы - и какая бы то ни было уверенность. Сумятица чувств, едва улегшись, вновь закружила ее, не давая остановиться, подумать и, наконец, решить...

   ***

   За окном давно занимался рассвет, но ни единого, даже самого робкого лучика не пробивалось сквозь плотно задернутые шторы. Жарко горел камин, но растопить холод, звенящий в воздухе, морозным дыханием оседающий на волосах и леденящий кровь, не мог - как не могла поющая в его руках скрипка.

   Скрипка плакала и смеялась, всхлипывала и пела под дрожащим смычком: мягко, переливчато, звонко - и резко, порывисто; с надрывом, надломом.

   Плакала и смеялась вместо него.

   ...Пальцы жгло от впивающихся с каждой нотой струн, и боль выливалась отдельной мелодией, вплетаясь в основное звучание трели, повторяясь, дробясь.

   Эрелайн играл - и не мог остановиться. И губы шептали, беззвучно, молчаливо: "Пой за меня, плач за меня - прошу! Только не молчи! Потому что я - не могу, а молчать больше нет сил".

   Быстрее, быстрее, едва перебирая струны, едва касаясь их в нервозных, резких движениях. Быстрее, в погоне от себя - и за чем-то недостижимым, неуловимым. Со струн срываются диссонансы, скрипка уже не поет, а вскрикивает, не плачет - рыдает, но и это каким-то непостижимым, дьявольским образом складывается в мелодию.

   В дьявольскую мелодию.

   Быстрее, больнее, тоньше, звонче! Пронзительнее до невозможности!

   - Айн? - негромкое, мягкое, успокаивающее - как с больным.

   Скрипка вскрикивает, раз за разом, как под ударом плети. Вскрикивает, всхлипывает - и плачет навзрыд, захлебываясь, срываясь в диссонансах.

   - Айн! - почти укоризненное. Шаги, едва слышные, тонущие в мягком ворсе ковра.

   Музыка срывается в одном бесконечном крике, плаче, вое, терзая душу, разрывая сердце на части, пробирая - и пробираясь. Быстрее, быстрее! С анданте на аллегро! Злее, отчаяннее, еще больнее!

   - Да отложи ты эту проклятую скрипку!

   Скрипка взвизгнула не-созвучием - и оборвала ноту, захлебываясь криком. Лопнувшая струна хлестнула по лицу, обжигая щеку жарким поцелуем.

   Рука со смычком безвольно опустилась - грузно, бессильно, как у брошенной куклы. Взгляд такой же пустой, безвольный. Дыхание - сбито, как будто бы он не играл, а бежал. Сил совсем нет.

   - Айн! - уже не злое, а спокойно-раздраженное. Рассудительное и предупреждающее. - Не перестанешь меня пугать - врежу!

   Эрелайн вздрогнул. Взгляд, затуманенный, смотрящий куда-то вдаль немного прояснился и сфокусировался на друге. На лице отразилось выражение крайнего скепсиса.

   - Что-что ты сделаешь? - переспросил мужчина, как будто не услышав. В голосе, приглушенном и охрипшем после долгого молчания, прорезались знакомые ироничные нотки.

   Лоир вздохнул с облегчением. Пройдя в комнату, повторил с какой-то затаенной гордостью:

   - Врежу!

   И упал в кресло.

   - Ты? Мне? - Айн с сомнением вскинул бровь. Улыбка, настоящая, радостная, без тени грусти на секунду озарила его измученное тяжелой ночью лицо - и погасла.

   Повелитель бережно опустил скрипку на стол. С нежностью провел по ней ладонью. Побарабанил по рабочему столу, не зная, куда себя деть. С сомнением глянул на стул, но садиться не стал - так и остался стоять.

   - Конечно! - важно подтвердил Лои.

   - Ну-ну! - фыркнул Эрелайн. - Хотел бы я на это посмотреть!

   - Показать?

   - Нет, спасибо, - на этот раз улыбка вышла вымученной. - Лишаться друга сейчас было бы... некстати.

   - Что случилось? - прямо и без обиняков спросил Лоир, становясь неожиданно серьезным. - Сегодня ночью, в Беллетайн. Ты так и не рассказал.

   Айн не вздрогнул, не изменился в лице, не ссутулился. Напротив: болезненно выпрямился. Не мужчина - натянутая струна, дрожащая от напряжения. Лицо, только что по-мальчишески лукавое, застыло невыразительной маской, прибавив ему несколько сот лет.

   ...к окну отвернулся уже Эрелайн.

   Повелитель.

   - A'shes-tairy смогли обойти стражу. Одна из них взяла леди Ириенн в заложницы и шантажировала меня ее жизнью, - сухо, коротко, безразлично. Голос вновь омертвел, из него ушла жизнь.

   - Это я слышал! Но все же разрешилось. В чем дело?

   - Сумеречная была столь любезна, что несколько раз напомнила о моем проклятии. А леди принцесса слишком умна и начитанна, чтобы не понять, что A'shes-tairy имеет в виду.

   - То есть она...

   - Знает, - подтвердил он. В одном коротком слове смешались и злость, и отчаяние, и обреченность.

   - И?..

   - У нас... состоялся пренеприятный разговор. Леди вполне определенно сказала, кем - или, точнее, чем - меня считает, до кучи плеснув несколько слов о моей семье и о том, что кара заслужен.

   Повисла гнетущая тишина.

   - Но... кхм... - Лои кашлянул. - Она, кажется, еще жива?

   - Жива, - Эрелайн криво улыбнулся, - но ты угадал. Я действительно ее чуть не убил.

   - Проклятье?

   Он красноречиво промолчал.

   - И что будет теперь? - голос Лоира нервно подрагивал несмотря на все его попытки сохранить спокойствие и невозмутимость.