Ужас глубин

Бай решил: сейчас или никогда. Он подошел к сержанту и, вытянув шею, взглянул ему прямо в глаза.

— Сержант, — начал он, — я пытался раньше записаться в солдаты. Но мне сказали, что я слишком маленького роста.

— Так это было раньше,сынок, — ответил сержант, разворачивая его в сторону двери. — Сейчас ты самого что ни на есть подходящего роста.

Харуа его убьет. Но Бай решил, что она успокоится, получив первый конверт с пачкой денег.

В конце концов, это же не навсегда.

ГЛАВА 6

Он хочет стать инженером? Каким-то жалким механиком? Какое счастье, что мой бедный отец не дожил до этого дня. И это с его образованием, с его воспитанием, полученным благодаря нам, — он ведь как-никак Бэрд. Да и Литтон, кстати. У него есть долг. А сейчас хоть раз в жизни поступи как мужчина, пойди и скажи ему, что-либо он идет в армию, либо ты лишаешь его наследства.

Элинор Литтон Бэрд, жена судьи Джоселина Бэрда, в разговоре с мужем относительно желания сына изучать инженерное дело

Патрульное судно «Амираль Енка», наши дни, через пятнадцать лет после Прорыва

Мюллер высунул голову из рубки:

— Дом, старик на проводе. Поговори с ним, ладно?

Дом стоял, облокотясь на фальшборт и не сводя взгляда с траулеров, следовавших цепочкой за патрульным катером, словно выводок утят. Если в воде что-то и плавает, «Амираль Енка» должен напороться на это первым. В этом была своеобразная логика.

— Ладно. Как он, бесится?

— Трудно сказать. Он всегда говорит так, словно разъярен до предела.

Бэрд был на баке — он сидел на корточках около кучки обломков, разложенных на куске брезента. Вид у него был такой, как будто он собирал пазл. Сэм, дежурившая у пулемета, время от времени бросала на него взгляды через плечо. Дом вошел в рубку и взял у Мюллера микрофон. Яник-потрошитель по-прежнему стоял у руля, молча, с равнодушным видом.

— Это Сантьяго, сэр.

— Мы можем уверенно заявить, что это не нападение бродяг? — спросил Хоффман. — Люди, конечно, верят в то, во что хотят верить, но, если я взгляну им в глаза и скажу, что это не бродяги, возможно, их это немного успокоит.

— Что у вас там, беспорядки?

— Да. Когда вы возвращаетесь на базу?

— Примерно через полчаса. Извините, сэр, мы можем только строить догадки. Бэрд говорит, что бродяги не в состоянии совершить подобное нападение, даже с трофейным оружием. Сэм… ну, в минах она разбирается, и она говорит, что это должна была быть чертовски здоровенная мина. Мина, конечно, сомнительное объяснение, но остальное еще менее вероятно.

Хоффман помолчал несколько мгновений.

— Меня это не убеждает. И я на сто процентов уверен в том, что остальных тоже не убедит.

— Сэр, надеюсь, что это все-таки бродяги, — сказал Дом. — Потому что, если это не бродяги, тогда мы совершенно не знаем, что это и как с ним бороться.

— Придется приказать этим людям ловить рыбу на строго отведенных участках. — Хоффман, конечно, слышал последнюю фразу Дома. Он просто не хотел обсуждать этот вопрос на открытой частоте. — Успокойте их там. Возвращайтесь поскорее и готовьтесь применить свои дипломатические способности.

Яник пошевелился:

— То же самое произошло с нашим фрегатом. Столкновение, торпеда или мель — неизвестно. Плавать по морю стало вдруг опасно, а?

Мюллер покатал окурок сигары между большим и указательным пальцами. Казалось, она была нужна ему не для курения, а в качестве талисмана.

— Всегда можно оснастить пару катеров тралом и пошарить на дне, — произнес он. — Но сначала действительно хотелось бы узнать, с чем мы имеем дело.

Бэрд поднялся, оставил свой смертельный пазл и, раскачиваясь из стороны в сторону, вошел в рубку.

— Я нашел зуб, — сообщил он. — Человеческий коренной зуб.

Дом ждал, что он отпустит какую-нибудь остроту насчет того, чтобы положить его под подушку. Но Бэрд молчал. Он казался серьезно озадаченным,а в этом редком состоянии он болтал меньше всего. Как будто он не мог поверить, что оказался в тупике.

Дом подумал: «А каково сейчас семьям погибших? В Пелруане уже знают о катастрофе, люди потрясены, женщины и дети рыдают, отказываются верить в то, что мужья и отцы больше не вернутся». Он попытался представить себя на их месте, но оказалось, что воспоминания его потускнели, и он сам не знал — хорошо это или плохо.

— По-моему, между двумя происшествиями нет сходства. После гибели «Улова» мы нашли большие куски корпуса и прочие обломки, — заметил он.

— А это где-то осталось или выбросили?

Мюллер кивнул:

— Все в прицепе в одном из лодочных сараев.