«Ужас Мой пошлю пред тобою». Религиозное насилие в глобальном масштабе

Во главе такой исламской державы, о которой грезил имам, стояли бы суннитские лидеры вроде него самого. Чего он боялся – так это что сунниты лишатся силы, поскольку хотя правление Саддама и было светским, свое суннитское меньшинство он поддерживал. Однако же в постсаддамовскую эпоху в богатых речных долинах от Багдада до Басры к власти начало приходить потеснившее суннитов шиитское большинство. Когда администрация Буша пообещала принести в страну демократию, суннитские лидеры содрогнулись: им казалось как дважды два очевидным, что идея демократии – не что иное, как прикрытие для шиитских сил, которые наплюют на интересы арабов-суннитов в западном Ираке и сделают их гражданами второго сорта.

Поэтому любое движение, обещавшее «поднять с колен» местных суннитов, могло лишь приветствоваться. В 2004 году на суннитской сцене появился «рыцарь в сияющих доспехах» – боевой джихадист из Иордании, Абу Мусаб аз-Заркауи. В молодости Заркауи, выходец из семьи палестинских беженцев, любил наркоту и по-мелкому воровал, но потом пережил обращение в жесткую форму ислама, вдохновленную строгим моральным кодексом популярного в Саудовской Аравии ваххабизма. В ваххабизме же, помимо прочего, допустимой карой для тех, кто угрожает вере, считается обезглавливание.

Созданное им в Ираке движение питалось от этих учений и чаяний суннитов на западе страны, жаждавших освободиться от американской военщины и политического диктата шиитов. Свою группу он назвал «Аль-Каидой в Ираке», рассчитывая на поддержку со стороны международной организации во главе с Усамой бен Ладеном, который после вторжения США в Афганистан и его оккупации скрывался от них в Пакистане, и Айманом аз-Завахири. Однако же отношения между Заркауи и бен Ладеном так и не задались, поскольку Заркауи слишком продавливал свою линию и лидерский стиль. Руководству «Аль-Каиды» не нравились ни его радикальная антишиитская позиция, ни то, что в целях запугивания он чересчур охотно использовал пресловутое обезглавливание, которое, по мнению бен Ладена и аз-Завахири, могло оттолкнуть местных.

Главари «Аль-Каиды» оказались правы: хотя какое-то время при поддержке молодых радикальных арабов-суннитов «Аль-Каида в Ираке» и процветала – особенно после того, как США опустошили в 2004 году город Фаллуджа, – старейшины суннитских племен все сильней ополчались против как авторитаризма Заркауи, так и его непримиримо исламских взглядов. В 2006‐м он остановился в якобы «безопасном» доме в городе Баакуба, где и был убит американскими военными. Новым главой «Аль-Каиды в Ираке» стал египтянин Абу Айюб аль-Масри, который сохранил название организации, но объявил о создании в регионе исламского государства с Абу Омаром аль-Багдади в роли иракского халифа. В 2010 году аль-Масри и аль-Багдади погибли в ходе столкновения с силами США, и бразды правления над их движением оказались у другого иракца, который взял себя имя павшего аль-Багдади и стал называться Абу Бакр аль-Багдади. Но в Ираке от группы, по сути, уже ничего не осталось.

Предпосылки для почти что полного фиаско «Аль-Каиды в Ираке» сложились в 2007‐м, когда военные радикально переменили свою стратегию после возвращения в регион генерала США Дэвида Петреуса. Вместо того чтобы занять провинцию Анбар и удерживать ее под контролем, Петреус увел войска с окраин и передислоцировал их к свежему контингенту в Багдад (объявленная президентом так называемая «подпитка»), чтобы обеспечить мир и безопасность в столице. Источник напряжения в Анваре, таким образом, был устранен – и, что еще важнее, связанные с лидерами местных племен ополчения получили возможность обратиться против «Аль-Каиды в Ираке» и восстановить в регионе власть традиционных племенных и религиозных вождей. Эта операция получила название «Пробуждение».

До тех пор, пока США оставались в Ираке и гарантировали поддержку суннитским племенным лидерам и ополчениям в Анваре, эта тактика работала. Когда же в 2011‐м американские военные ушли, исполняя свою часть соглашения, которое заключили Буш и премьер-министр Ирака Нури аль-Малики, вся ответственность за поддержку суннитских племенных вождей легла на плечи этого последнего и его про-шиитского правительства. В 2004 году в Багдаде мне довелось беседовать с Аль-Малики еще в бытность его рядовым функционером шиитской партии «Дава»: тот уверял меня, что в новом демократическом Ираке сунниты и шииты смогут жить в атмосфере взаимного уважения[149]. Однако – увы! – когда аль-Малики пришел к власти, его действия едва ли соответствовали его тогдашним словам. Так, он вышел из диалога с арабскими лидерами суннитов, предпочитая опираться исключительно на собственных шиитских сторонников и пользуясь для их умасливания государственными чинами и средствами. И вновь арабы-сунниты ощутили себя бесправными маргиналами и пустились на поиски силы, которая протянет им руку помощи и примет в свои объятья.