Ужасы

И таких, как он, много. Возможно, это был мой первый прямой контакт такого рода, но я уже не раз сталкивалась с подобным. Я вижу его в надписях на стенах домов, в граффити, слышу в песнях поп-звезд… Кажется, что люди, не высказывая своего мнения вслух, дают знать, что смерть невинных душ — ответ на их молитвы о контроле над ростом населения. Я видела жуткие картинки, распечатанные на флаерсах, с не менее жуткими лозунгами, и они прославляли то, что происходит.

Теперь нас атакуют с двух сторон. Стоит одной женщине выкинуть, ей выражают сочувствие. Но когда такое случается с тысячей, к нам начинают относиться как к дефективным или заразным. А те, кто заявляет, что имеет прямую связь с Господом Богом, во всю глотку орут, что Он своим гневом подвергает нас чистке и это последнее знамение перед тем, как Он выжжет с лица земли остатки человечества.

Не очень-то деликатно с Его стороны, как ты считаешь?

Я только что перевела дух, и до меня дошло, что я говорю и кому. Стыд и позор! Ты еще не родился, а я изливаю на тебя свою боль и свой гнев. Так что, когда ты будешь читать это послание и увидишь вымаранные черным маркером строчки, поверь мне, письмо подверглось цензуре, чтобы ты не ломал голову, что за чертовщина происходила с твоей матерью.

Привет, Головастик, мой маленький чудотворец!

Я слышала о людях, которые впали в зависимость от групп поддержки, и надеялась, что не это заставляет меня так часто посещать собрания, но в конце концов я поняла, что меня здесь привлекает. В мире снаружи я всего лишь одна из растущего числа прокаженных. Но в группе я дарую надежду, потому что у меня есть ты. Не имеет значения, что я потеряла одного. Я сосуд, который еще наполовину полон, а не наполовину пуст.

Я тут подумала, что тебе следует знать, насколько ты стал близок двум десяткам людей еще до того, как сделал первый глоток воздуха.

А если сейчас и есть что-то ценное, то это надежда. Сегодня вечером собрание группы не очень помогало. Никто в этом не виноват. Просто мы все озабочены новостями о том, что выкидыши стали происходить повсюду. Сначала это было местной проблемой. Теперь мы — эпицентр, красная точка на карте, окруженная концентрическими кругами.

Тысячу раз в день я обхватываю руками раздувшийся благодаря тебе живот и стараюсь удержать тебя внутри. Иногда я даже думаю, что будет лучше, если ты навсегда останешься там, где безопасно, тепло и уютно, и не увидишь того, что тебя ожидает по эту сторону. Эта машина снаружи хочет, чтобы ты стал простым зубчиком в ее шестеренках.

Мне хочется поиграть для нас обоих, чтобы мы отвлеклись от того, что происходит, но сейчас поздняя ночь. Я знаю, какая реакция последует на мою игру, — враждебный стук в потолок у нас над головами. Будет стучать тот самый сосед, который по шесть часов кряду пялится в свой телевизор и включает такую громкость, что я слышу каждое слово этих дурацких передач. У него есть имя, это точно, но я предпочитаю называть его словом, которое тебе нельзя будет употреблять до двадцати пяти лет.

Спокойной ночи, Головастик. Можешь немного поплавать, если хочешь. Ты и я, мы так близки, что трудно объяснить, почему порой мне так одиноко.

Сейчас в школе перемена, и у нас не так много времени, но я все же хочу узнать: что ты слышишь там внутри?

С одной стороны, мы существуем в разных мирах, но с другой — я не должна забывать, что всего лишь несколько слоев моего тела ограждают тебя от внешнего мира. В любом случае эта прослойка гораздо тоньше, чем изоляция, которая защищает нас от соседей.

Помню, доктор как-то сказал мне, что ты (не только ты, а все такие же мокрые и сморщенные малыши) слышишь приглушенное гудение потоков крови, которую безостановочно качает мое сердце. Но ты ведь не просто его слушаешь… тебя окружают эти потоки.

Так вот, мне интересно: что еще ты слышишь? Мне представляется — всё, если звуки достаточно громкие. Возможно, ты слышишь их, как человек, нырнувший под воду на глубину одного-двух футов, слышит то, что происходит на кромке бассейна. Пусть приглушенно, но до тебя должны доноситься звуки.

Меня действительно начинает это беспокоить. Например, я иду мимо стройплощадки возле моей школы, а там экскаваторы роют землю или рабочие включили свои отбойные молотки. И я спрошу себя: «А что сейчас думает об этом шуме Головастик?»

Ты ведь не знаешь, отчего этот шум происходит и что он означает. Ты ведь никогда ничего такого не видел. Никто никогда тебе об этом не рассказывал. Ты просто слышишь страшный шум где-то там за стенкой.

Если со стороны кажется, что я зациклилась на этой теме, скажем за это спасибо Денике. Помнишь, я уже упоминала о ней? Недавно на собрании она стала рассказывать о дне, который предшествовал ее выкидышу, — о таком еще никто не говорил. Она жила рядом с аэропортом, ее дом был расположен под траекторией полетов. В тот день в двух кварталах от ее дома разбился рейсовый самолет. На место катастрофы съехались машины «скорой помощи», пожарные наряды и прочая техника. И несколько часов кряду в ее районе завывали сирены и кричали люди.