Ужин с аристократом

Тем временем мужчина в кроссовках расплатился банковской карточкой, и сумма, которую он потратил, для Валентины Андреевны так и осталась тайной. С нее же за кусочек рокфора и два рогалика взяли тридцать пять рублей. Пожилая женщина раскрыла кошелек и негнущимися пальцами извлекла четыре десятирублевых бумажки. Получив сдачу, аккуратно ссыпала мелочь в отделение кошелька, а кошелек убрала в сумку.

В дверях повезло. Сегодня Валентину Андреевну никто не пихнул и не поторопил грубым окриком. Наоборот, молодой мужчина раскрыл перед ней тяжелую дверь и придержал, пока старушка не выбралась на улицу. Преодолев ступени, облегченно вздохнула. Все помехи теперь позади, а по гладкому асфальту она передвигалась вполне сносно. Ей предстояло преодолеть метров триста Садового кольца, завернуть в первый переулок за метро Смоленская и пройти еще сто метров. Раньше она бы добралась до дома минут за десять. Теперь и за сорок не всегда удавалось. Годы унесли здоровье и силы. Жизнь пролетела, как одно мгновение, и это мгновение навряд ли можно было назвать веселым. В юности она встретила большую любовь. Он ушел на фронт и не вернулся. В конце войны познакомилась с будущим мужем. Вышла замуж не по любви, а чтобы не остаться старой девой. Поскольку миллионы молодых мужчин поубивало на фронтах, ее опасения имели реальную почву. Но с годами душевно привязалась к супругу и прожила с ним много спокойных лет. Вот только детей завести не удалось. Кто в этом виноват, врачи тогда определять не умели. Потом муж заболел. Через год его не стало. Одиночество поначалу переносилось трудно. Но шло время, и она научилась получать старческие радости от одинокой жизни. Вкусная еда вошла в их число. Валентина Андреевна приноровилась есть понемногу, но того, чего ей хотелось. А любимый гастроном, хоть и подорожал в сотни раз, но удовлетворял любые запросы и находился под боком.

Покровская никому и никогда не жаловалась на бедность. Она могла одним росчерком пера сделать себя богачкой. Старушка проживала в добротном «сталинском» доме, и одна занимала трехкомнатную квартиру. Ей много раз предлагали заключить контракт с фирмой. За документ, позволявший этой фирме получить квартиру после ее смерти, пожилой женщине обещали кучу денег. Но ходили слухи, что одинокие старики, поддавшись уговору, очень быстро умирали, и не всегда своей смертью…

Валентина Андреевна пережила репрессии тридцать седьмого, когда расстреляли ее отца, войну с немцами, голод, карточную систему и дурным слухам верила куда охотнее, чем благим обещаниям.

Совсем недавно ей предложили и нечто другое. Переехать в новый район, поселившись там в однокомнатной квартире, а свои апартаменты продать. Но коренная москвичка считала все новые районы деревней, а блочные и панельные дома бараками. К тому же такого гастронома, как Смоленский, в Москве больше нет, и магазин от нее так близко… Поэтому от предложения отказалась.

Близко-то близко, но с каждым годом времени на дорогу тратила больше. Сегодня побила свой же рекорд — добралась до поворота не за тридцать, а за двадцать пять минут. Вот и долгожданный переулок. Обычно она в этом месте немного отдыхала и уж потом шла без остановок до самого парадного. Но сегодня мысль о кипящем чайнике заставила от отдыха отказаться. Теперь всего десять минут, и она у цели. Вот уже и ее дом.

Сейчас войдет, и первым делом на кухню. Хорошо, если чайник не успеет выкипеть, а то может и распаяться.

— Вы Валентина Андреевна Покровская? — Она даже не поняла, откуда возник этот здоровый мужик на ее дороге. Кажется, он выскочил из припаркованой к тротуару машине. Она растерянно заморгала, близоруко вглядываясь в незнакомца:

— Да, это я. А что вам угодно?

Ответа не услышала. Ее схватили за локти и впихнули в большую черную машину.

— Что вы делаете!? Помогите!

Валентине Андреевне казалось, что она кричит на всю улицу. Но голос ее звучал едва слышно, и прохожий, спина которого быстро удалялась, даже не оглянулся.

Они куда-то долго ехали. Ее держали головой вниз, и она не видела куда. Когда позволили разогнуться, за окном проплывал лес. Машина остановилась. Молодой человек присел с ней на сиденье, раскрыл кейс и выложил лист гербовой бумаги. Рядом он положил обыкновенный молоток.

— Вот что, бабка, или ты сейчас подпишешь этот документ, или я тебе проломлю голову, — и приподнял молоток своей огромной лапищей.

«Если они меня убьют, кто же выключит чайник?» — подумала она и бумагу, подтверждающую, что ее трехкомнатная квартира переходит в собственность гражданки М. И. Соловьевой, подписала. Но жизни это ей не спасло. Трое крепких парней набросили на голову бабушки целлофановый пакет, подержали, пока она задохнется, и вытащили труп из машины.

— Эта тетка и двадцати килограммов не весит, — сказал один из участников «сделки», передавая тело старушки напарнику.

Тот усмехнулся:

— Божий одуванчик. Сейчас мы его и посадим головкой в землю.

— Что делать с ее сумкой?

— Достань ключи от квартиры и посмотри документы.

— Ключи нашел. Документов нет. Есть кошелек с мелочью, два рогалика и чего-то в бумаге.