Узники смерти

Дмитрий Николаевич усмехнулся. С этими ребятами все было ясно, во всяком случае, желание задавать вопросы у майора отпало. Он смиренно сложил руки на коленях и лишь посматривал в стороны. В голове возник вопрос: "А не люди ли это Кудановой-Саблина?", и он тут же начал прокручивать возможные варианты "заднего хода".

Примерно через полчаса машина остановилась у особняка. Ворота открылись сразу: видно, висевшие по бокам телекамеры были отнюдь не архитектурным украшением.

Двор оказался довольно большим: аккуратные газоны, клумбочки, серебристые ели. Здание было сталинской эпохи — величественное и холодное, с орнаментом из серпов, молотов, звезд по фронтону.

Навстречу машине вышел моложавый подтянутый офицер в штатском. Зотов облегченно вздохнул — он узнал в офицере адъютанта своего шефа. Капитан предложил Дмитрию Николаевичу следовать за ним.

Внутреннее убранство особняка было роскошным и казенным одновременно. Почему-то в смысле дизайна все генералы поразительно схожи во вкусах, точнее, в безвкусице.

Перед массивной дубовой дверью сопровождающий сделал знак Зотову остановиться. Сам он прошел внутрь. Через пару секунд адъютант снова появился и, забрав у майора пистолет, предложил войти.

Комната, в которую попал Дмитрий Николаевич, была рабочим кабинетом. В глубине стоял мощный, старой закалки письменный стол, за которым чуть сгорбившись, сидел генерал Орлов. В свои пятьдесят восемь лет он выглядел на десять лет моложе. Сильное волевое лицо, мощные скулы и достаточно широкий лоб. Несмотря на легкую сутулость, у него была фигура борца, и даже в штатском костюме в нем без труда угадывался генерал.

Зотов подтянулся и, сделав чеканный шаг вперед, отрапортовал:

— Товарищ генерал-майор госбезопасности, майор Зотов по вашему приказанию прибыл.

— Ну, во-первых, не сам прибыл, а доставили, — генерал оторвался от бумаг и посмотрел на Дмитрия Николаевича. От этого взгляда у майора прошел легкий холодок между лопаток. — А во-вторых, садись.

Зотов послушно сел, уставившись на шефа. Главное было выдержать его взгляд, быть спокойным и уверенным.

— Рассказывай, — глаза генерала слегка потеплели. Или майору это только показалось. — С самого начала и поподробнее.

Зотов набрал полные легкие воздуху и начал свое повествование…

Генерал сделал вид, что задумался, хотя давно уже знал, о чем спрашивать майора и его дальнейшую судьбу.

— Скажи, Зотов, — наконец вымолвил он. — По твоим прикидкам, сколько еще экземпляров могла подготовить Куданова нелегально и сколько из них гуляет сейчас на свободе?

Это был каверзный вопрос, но отступления не было. Майор пожал плечами:

— Трудно вычислить. По документам через руки только одной Веры Александровны прошло двадцать три экземпляра. Все они были заказом Управления и ушли дальше по этапу. Что же касается "бросового материала" для серийных опытов, то за три года Куданова отправила в могильник более четырехсот подопытных.

— А проверить, сколько человек в могильнике?

— Это невозможно. Даже если его вскрыть, ни одна экспертиза не определит, сколько там человек и есть ли они вообще. Их распыляют особым способом прямо в лаборатории, а затем в контейнерах вместе с другими отходами переправляют в могильник через шахту для спецотходов.

— Значит, контроль смертности только на бумаге?

— В общем, да. Идет обычный производственный процесс, конвейер.

— Скажи, майор, тебя не шокирует то, что ты сейчас говоришь?

— Я уже привык.

— Но, надеюсь, ты понимаешь, под чем подписываешься? Это значит, что на свободе может гулять целая группа неучтенных зомби. Да если ты окажешься в следственном изоляторе, наши громилы из тебя все жилы повытаскивают.

Майор понял, что сейчас застенки КГБ его миновали. Иначе зачем бы тогда генерал заводил этот разговор? Подобная же неконтролируемость зомби тщательно скрывалась от руководства вообще и партийного тем более. В противном случае переполох в благородном семействе мог принять непредсказуемый оборот.

— Что ж, майор, ошибок ты, конечно, сделал предостаточно. Но, я думаю, мы спишем их на пословицу: "Не ошибается тот, кто ничего не делает". То, что ты, несмотря на чувство самосохранения, несмотря на нажим Саблина, все-таки не закрыл дело и довел его до конца — это тебе плюс. Это, пожалуй, единственное, что перевесило чашу весов при решении твоей дальнейшей судьбы.

Майор не сдержал улыбку.

— Улыбайся, Зотов, пока улыбается. А теперь слушай меня внимательно, — генерал сделал паузу, впившись глазами в Дмитрия Николаевича. — С сегодняшнего дня официально ты в отпуске, а затем будешь якобы переведен на Дальний Восток. В действительности пойдешь в группу майора Корнеева. Знаешь такого?

— Вальку, что ли? Простите, Валентина Семеновича? Мы с ним друзья.