Узники смерти

— А ты уверен, что вам приходится идти цепью за мотострелками, а не за штрафбатом?

— Не знаю, майор, я ничего не знаю и не хочу знать. — Долгов замотал головой, сжав кулаки. — Наши отцы хоть знали, за что головы кладут, а мы за кого? За этих вонючих черножопых?!

Лейтенант выпил еще стакан водки и упал в беспамятстве в кресло. На душе у Зотова было пакостно и неуютно, хотелось что-то сделать или просто закричать во все горло. То ли исповедь Долгова так подействовала, то ли атмосферное давление. Вообще Дмитрий Николаевич был своеобразной личностью. Просматривая какой-нибудь сентиментальный фильм или читая книгу, он еле сдерживался, чтобы не разрыдаться от переполнявших его чувств. И в тоже время в жизни мог сравнительно спокойно смотреть на разного рода жестокости и зверства.

Майор открыл последнюю бутылку и пил до тех пор, пока туман не скрыл в его воображении рассказ спецназовца.

На утро у обоих головы раскалывались на мелкие кусочки. О вчерашнем разговоре Зотов не упоминал: кто знает, что придет на ум протрезвевшему лейтенанту. Сам же Долгов ходил хмурый, отрешенный, но по его глазам майор понял, что он хочет о чем-то спросить. Наконец лейтенант решился:

— Слушай, Дим, ты не помнишь, о чем я вчера трепался? — как бы между прочим спросил он, стараясь придать своему голосу шутливую нотку. — Да ни о чем. Болтали просто так, пока ты не вырубился в кресле. Бормотал что-то во сне, но я сам был хорош, так что ничего не помню.

— А про Афган ничего не говорил?

— Не-ет, — категорически заявил майор, — ты сказал, что ненавидишь. эту тему, и мы вообще ее не касались.

— А говорил, почему я ее ненавижу? — не унимался лейтенант.

Дмитрий Николаевич покачал головой. Долгов испытующе посмотрел на него, но у майора были настолько честные и простодушные глаза, что он успокоился.

"Ну, слава Богу, — подумал Зотов. — А то еще прирежет по дурости. Надо бы взять его на заметку для Корнеева. Может получиться ценный помощник."

К десяти часам Зотов пошел на процедуры, решив еще раз принять оздоровительный сеанс, чтобы хоть как-то успокоить девятибалльный шторм в своей голове. На первом сеансе он присмотрел несколько мест в кабинете, где можно установить подслушивающие устройства, которые он получил у Корнеева перед отъездом в Ялту. Сегодня майор решил подсунуть "жучки", если конечно, представится удобный случай.

Случай представился. Оставив Зотова одного в кабинете, врач вышел на несколько минут, и в это время проблема была решена. Когда майор уже погружался в сон, через щель неплотно задернутых занавесок он увидел вошедшую в процедурную жгучую блондинку. Что-то очень знакомое показалось в ее облике и, засыпая, майор подумал, что последнее время во всех женщинах ему мерещится Куданова…

9

Корнеев сидел в своем кабинете и, уставившись в потолок, прикидывал дальнейший план действий. На его столе лежало два рапорта. В одном говорилось, что сверив показания свидетелей, рассказ Бортник и сделанного с ее слов фоторобота, предположительно удалось выяснить, что Александр Александрович Садальский, он же Ротенберг, он же Коршунов — одно и то же лицо. Гражданин Коршунов в настоящее время находится на работе в Советском торгпредстве в Афганистане и входит в круг людей, интересующих группу Корнеева.

Второй рапорт сообщал, что, проведя тщательное расследование, удалось установить косвенную родственную связь между гражданином Саблиным и гражданкой Кудановой. С 1949 года у родного отца Саблина была секретарша — некая Шилова. В начале 1951-го года Шилова уволилась с работы и переехала на прежнее место жительства к своей матери. В конце этого же года она родила дочь Веру. По словам оставшихся в живых соседей Шилова жила хоть и одиноко, но в достатке вплоть до 1956-го года. В этом же году умер Саблин-старший. Из этого обстоятельства можно сделать вывод, что он поддерживал бывшую секретаршу и потенциальную дочь материально. Вера Шилова после окончания мединститута вышла замуж за гражданина Куданова, но через год муж погиб в автомобильной катастрофе. Вера Александровна оставила фамилию мужа. Еще через два года она была завербована для работы на секретном объекте 42127С.

О связях Кудановой и Саблина свидетельств не обнаружено, креме того, что именно он вербовал женщину на работу. Окончательно о родстве Саблина и Куда-новой может сказать лишь сравнительный анализ крови, что в настоящее время сделать не представляется возможным ввиду отсутствия Веры Александровны в списках живых.

— Ну и семейка, — пробурчал Корнеев, подшивая рапорт к делу.

Зотов так и не смог предоставить конкретных улик против полковника, кроме заявления Бортник. Но и она не успела сделать это официально из-за частичной ликвидации памяти, а затем и вообще отдала Богу душу. Правда Корнеев знал со слов Зотова, что это фикция и что при необходимости можно снять блокировку сознания, но какие за этим последуют процессы в психике женщины остается лишь предполагать. Корнеев не мог рисковать здоровьем любимой своего друга.