Узурпатор ниоткуда

— И ничего хорошего не будет, — добавил я, — если их подберет какой-нибудь сторожевой корабль легальных военно-морских сил, если такие тут имеются. Конголезцы, я думаю, немедленно сообщат в посольство Соединенных Штатов. Вскоре мы увидим, как в Долину Камней Тумана высаживаются американские морские пехотинцы, и Руздана будет взята менее чем за час под предлогом — ты, Жоам, правильно сказал — борьбы за демократию. И все — Контвигия останется де-юре навсегда территорией Анголы, а де-факто — навсегда сырьевой колонией Америки.

— У тебя есть союзники на пиратских базах? — спросил Майк.

— Союзники? — удивился Жоам. — Ну, союзником этого парня я, конечно, не назову, но есть один марокканец, с которым… В общем, иногда можно иметь дело. Зовут его Мусафар. Жаден, как и все пираты. И хорошо вооружен.

— Так может, есть смысл задействовать его, раз нигерийцы не пришли? — развил свою мысль Майк.

— Нет, исключено… Мусафар достаточно осторожен, и никогда не станет влезать в дело, которое пахнет политикой.

— А американцев он согласится принять в подарок? — спросил я.

— Идея неплоха, — хмыкнул Жоам. — Особенно, если учесть, что в последний раз он меня подставил…

Какие-то вопли донеслись со стороны дозорной вышки. Жоам прислушался.

— Какая-то лодка движется к берегу, — сообщил он нам.

Новый вопль с вышки.

— Под белым флагом, — добавил Алварес. — Ну что ж, кто-то хочет решить за меня, что делать дальше. И мне это не очень нравится.

* * *

Два дюжих солдата, сопровождавшие незваных гостей, открыли дверь, и пропустили обоих визитеров внутрь помещения на втором этаже, которое Жоам сделал своей штаб-квартирой. Когда-то это было двухэтажное административное здание, построенное явно не без участия советских строителей. Здесь сохранилось кое-что из советского оборудования и оргтехники, навевающей ностальгию: радиоприемник «Альпинист», принимающий несколько местных станций (его подключили к старому аккумулятору), да дисковый телефонный аппарат «ВЭФ», как и следовало ожидать, глухонемой. Более интересной находкой оказалась советская же рация «Глёт», совершенно исправная, в виде одного стационарного блока и четырех носимых, укомплектованных суставчатыми антеннами и запасными батареями.

Вообще, Жоаму, да и не только, повезло здорово. Наши черные друзья прошерстили все аэродромные заведения, уничтожили немногочисленные найденные консервированные продукты, а кое-что из непонятных им вещей варварски изуродовали. На наше счастье, никто из них не заметил металлического люка, присыпанного древним мусором в одном из служебных помещений ангара. На люк наткнулся один из солдат Алвареса, толковый паренек по имени Франку. В подвале мы обнаружили два холодильника с почти разложившимся содержимым, зато пять ящиков консервных банок и два десятка бутылок виски не пострадали. Здесь же нашли алюминиевый ящик, а в нем — три блока сигарет неизвестной мне марки, коробку манильских сигар, два мешка с крупой, похожей на родимую пшенку, и один — с галетами. Галеты твердостью не уступали материалу ящика, но после отмачивания в воде еще годились в пищу. Вода, к счастью, легко добывалась из артезианской скважины.

В ожидании гостей Жоам расположился с таким видом, как и полагается выглядеть безбашенному главарю незаконного вооруженного бандформирования: он уселся в самое удобное кресло, какое удалось найти в помещениях, взгромоздил ноги на стол, застеленный красной скатертью, вооружился автоматом и закурил толстую сигару. Предварительно он немного подумал и положил на стол гранату РГД-5, не знаю уж, боевую или муляж. Нас с Майком он оставил в помещении, усадил на секционные стулья и потребовал, чтобы мы тоже держали оружие наготове.

Когда визитеры вошли в комнату, я испытал легкий шок: обоих черных мужчин я уже однажды видел. И не где-нибудь, а в аэропорту Лагоса, когда тщетно пытался разобраться в том, почему меня не встречает мистер Катлер.

Толстяк и пигмей (в новой кепке) тоже меня узнали и не сумели скрыть своего удивления: как это парень, который смылся у них из-под носа, да еще устроивший им аварию, сидит теперь в форме боевика, да еще при автомате Калашникова, ствол которого направлен почти что в их сторону.

Жоам приказал одному из солдат подать два стула для незваных гостей. Сам попыхтел сигарой (выдохшееся курево воняло ужасно), покатал на столе гранату и прогудел на нарочито скверном английском:

— Чем могу быть обязан, джентльмены?

Толстый «джентльмен», косясь на меня, спросил, не предпочитает ли сеньор командир общаться, к примеру, на банту. Сеньор командир заявил, что предпочитает английский. И повторил вопрос.

Толстяк поерзал и спросил, нет ли среди друзей сеньора командира людей по имени Роберт Кейдж и Майкл Новински. Жоам ответил, что к его величайшему сожалению, мистер Кейдж несколько дней назад погиб в авиакатастрофе, однако мистер Новински здесь, вот он сидит, и тоже будет рад побеседовать с гостями, но не раньше, чем Жоам Фернанду Алварес решит, что для этого пришло время. Кстати, не будут ли джентльмены так добры представиться?