В ад с чистой совестью

– Я еще не сказал самого главного, – проговорил он, после того, как я задала свой вопрос. Мне стало немного страшно. Что еще он может такого сказать, о чем не говорил раньше? – Когда я тебе говорил, что, откапав клад, ты разрушишь проклятье, то сильно преувеличивал.

– В каком смысле? – Мне стало еще страшнее, и по спине побежал холодок.

– В смысле, что я совсем не уверен в этом…

– То есть ты все придумал?

– Не совсем. Я так думаю. Что-то мне подсказывает, что проклятие будет снято, но я совсем не уверен в положительном результате.

Вот засада! Получается, что клад все еще может быть проклят? И нашедший его становится проклят сам? То есть, если я откапаю клад, то, мало того, что могу не спасти Германа и Владимира, так еще и сама оказаться во власти проклятия?

– В любом случае, у тебя нет выбора. Сегодня ночью идем его выкапывать.

Владимир превратился в того Владимира, которого я так привыкла видеть, – надменного и жестокого. Он равнодушно смотрел, как мое лицо из пунцового превращается в бледное.

– Ну и свинья же ты! – процедила я сквозь зубы. – На меня, значит, плевать?

– У меня нет другого выхода. Я должен попробовать. А поэтому, у тебя тоже нет выбора. Сбежать не получится, рассказать этому ничтожеству тоже. Готовься, ночью я приду за тобой. Кстати, – добавил он, уже собравшись исчезнуть, – радуйся, что в погребе есть еще одна лопата, а то пришлось бы тебе идти за ней в магазин.

И он исчез, а я осталась наедине с невеселыми мыслями. А подумать было о чем.

Получается, что в данной истории рискую я одна. В случае неудачи, ни в судьбе Германа, ни в положении Владимира ничего не изменится. Зато, если есть хоть малейший шанс разрушить проклятие, то могу ли я им не воспользоваться? Не должна ли я это сделать ради Германа?

Я думала, думала, пока не зашла в тупик. А потом меня осенило, и я обругала себя тупицей. Что он сказал? Что все равно заставит меня выкопать клад, думай, не думай. Так чего ломать себе голову, которая постепенно начинала болеть. Самое лучшее, что я могла сделать в создавшейся ситуации, это отправиться спать, чтобы набраться сил перед ночным мероприятием.

***

Все хорошо, что хорошо кончается. Я только надеялась, что и история с кладом закончится хорошо. Ни о чем больше думать не могла, когда шла с лопатой наперевес в сад Германа. Меня даже ночь не пугала. С некоторых пор она стала привычным спутником в моих приключениях или злоключениях, не знаю, какое из определений сюда больше подходит. Фонарь, как необходимый атрибут, болтался на сгибе локтя и периодически больно бил меня в бок, как бы напоминая, что все это мне не снится.

Хорошо хоть дуб рос со стороны дома, где не было окон. Собственно, так, наверное, дело обстояло и сто лет назад. Вряд ли Владимир стал бы закапывать клад перед окнами. А дом, скорее всего, с тех пор не перестраивали, хоть и обложили кирпичом.

На участок мы попали без проблем, калитка запиралась на одну щеколду и не скрипела при открывании. Луна освещала сад, и дорогу к дубу я нашла без помощи фонаря, чему была очень рада. Не хватало еще светом привлечь к себе внимание, разбудить кого-нибудь из хозяев.

Глядя на дом я представляла себе мирно спящего в нем Германа и мечтала оказаться рядом, а не мерзнуть от ночного холода и не пробираться по саду, словно воровка.

Владимир без колебаний определил место, где зарыл клад, и я начала копать под его пристальным наблюдением. Не буду углубляться в подробности и рассказывать, как я это делала. Скажу только, что все то продолжительное время, что я неумело орудовала лопатой, опираясь исключительно на теоретические знания матчасти, Владимир грязно ругался, и со времен института прозвищ у меня прибавилось.

Наконец, почти через час времени, лопата наткнулась на что-то твердое. Вот тогда мне понадобилась помощь фонарика, чтобы убедиться, что никакой это не камень, а действительно мешок из очень плотной ткани. Самое сложное оказалось вытащить его из ямы по причине солидного веса, а потом еще и закидать яму землей. Конечно, хозяева сразу заметят, что кто-то тут копался недавно, но случиться это не сразу, и подозрение вряд ли падет на меня.

Потом предстоял путь домой с дополнительной тяжестью в виде солидного мешка. И лопату я не могла бросить в саду Германа, как на смотровой площадке, не стоило подвергать себя дополнительному риску. Я только тихо радовалась, что расстояние между нашими домами не более ста метров, а не километр или и того больше.

Дома я водрузила мешок на кухонный стол и не сразу справилась с веревкой, которой он был завязан. Все это я проделывала под пристальным наблюдением Владимира.

– Зачем столько морских узлов накрутил? – ворчала я, пытаясь распутать веревку.

– Для надежности, – он переминался рядом и продолжал злиться, так не терпелось ему заглянуть внутрь мешка.