В Беловежской пуще

— На опушке леса за Юровцами, — бойко отчеканил Хаймбах.

— Вы уверены в успехе операции?

— Если он туда направился... — неуверенно начал Хаймбах.

— Вам ясен вопрос? — с ударением в голосе повторил Альтенлох.

— Так точно, и я уверен в успехе этой операции!

— Прежде всего прошу помнить, что Сибиряка следует взять живым, — добавил Альтенлох. — А теперь по местам!

Гестаповцы покинули кабинет шефа. Над крышами домов низко пролетел «шторх». Со двора на улицу одна за другой выезжали крытые брезентом грузовые автомашины.

Хаймбах отдавал распоряжения. Гестаповцы точно выполняли его приказы. Руководимые ими группы эсэсовцев и жандармов рассыпались цепью по берегу реки Супрасль и вдоль леса. По своей радиостанции Хаймбах получил сообщение, что все заняли указанные позиции. С самолетом «шторх» также установили связь.

Было двадцать три часа тридцать минут. Хаймбах открыл дверь машины с радиостанцией и вошел внутрь. Операторы с наушниками на головах поднялись со своих мест.

— Тихо?

— Так точно, герр гауптштурмфюрер, тихо!

— Продолжайте слушать!

Операторы склонились над аппаратурой. Хаймбах нервно курил сигарету. В машину заглянул Плауман.

— Герр гауптштурмфюрер, группа Кёнига докладывает, что задержала двух подозрительных лиц...

Хаймбах выскочил из машины.

— Нет, это не те, кого мы ждем. Это два крестьянина. Они несли самогон, — добавил Плауман.

— Отправить их в Белосток и расстрелять! — гаркнул Хаймбах.

— Есть! — ответил Плауман.

Прошел час ожидания, затем другой. Тишину ночи нарушал лишь гул мотора «шторха», который низко кружил над окрестностями. Ждали те, кто находился в засадах, ждали операторы радиопеленгационных установок.

Пошел первый час ночи. Хаймбах, стоя рядом со своей машиной, нервно грыз мундштук и с ненавистью думал о Шмидте и его операции, которая была не его, Хаймбаха, операцией. Он не признавал таких методов. Предпочитал простые приемы — расстрелы, карательные операции, концентрационные лагеря...

Кто-то бежал по направлению к нему.

— Герр гауптштурмфюрер, рация начала работать, — доложил запыхавшийся эсэсовец.

Хаймбах подбежал к автомашине с аппаратурой. Операторы сосредоточенно манипулировали ручками настройки и записывали результаты пеленга. Старший оператор оторвал взгляд от аппаратуры и, обращаясь к Хаймбаху, доложил:

— Работать начали ровно в час. Сначала вызвали радиостанцию на той стороне, затем было минутное молчание, сейчас передают. Шифр записываем на магнитофонную ленту. Ждем подтверждения измерений от нашей автомашины с аппаратурой, которая находится в другом пункте, и после этого сменим позицию.

— Удастся ли точно определить местонахождение рации? — спросил Хаймбах.

— Точно не удастся, так как кругом лес, а передача, видимо, будет непродолжительной. Однако приблизительно место работы станции мы определим, — ответил оператор, склоняясь над аппаратурой.

Спустя минуту сообщил результаты своих измерений «шторх».

— Наша автомашина меняет позицию, — доложил оператор. — Вторая машина тоже переезжает на новое место.

— Я остаюсь здесь, — ответил Хаймбах. — Прошу каждые пять минут сообщать мне результаты пеленгации.

С востока нарастал гул двигателя «шторха», Хаймбах выглянул из машины. Самолет пролетел низко над лесом.

— Внимание, докладывают! — крикнул Хаймбаху радиотелеграфист. — Передача прервалась в час двадцать шесть минут. Текст записали. Результаты пеленга показывают квадрат № 7.

Хаймбах отложил наушники, осветил карту и начал искать указанный квадрат.

— Обыскать два квадратных километра леса? — спросил он сам себя. — Два километра леса... Ночь, темень...

Он вышел из машины и начал нетерпеливо ходить взад-вперед, прислушиваясь, не долетят ли звуки выстрелов. Со стороны реки доносилось лишь кваканье лягушек. Ночь медленно уходила. На востоке слегка заалела заря. Начало светать. Вдруг где-то в стороне Летника раздалась автоматная очередь, за ней — вторая, третья... Ночь ожила. Послышались команды. В небо взмыли ракеты. Грохот выстрелов из автоматического оружия набирал силу. Послышался лай собак. Бледный и возбужденный, Хаймбах вскочил в машину.

— Едем! — крикнул он шоферу. Тот рванул машину вперед. Их «мерседес» полетел в сторону, откуда доносились выстрелы. Фары машины освещали узкую лесную дорогу. Она была каменистой и вся в выбоинах.

— Быстрее! — подгонял Хаймбах.

Только благодаря мощным рессорам автомашина оказалась в состоянии выдержать эту сумасшедшую езду по лесному бездорожью. Несколько минут спустя Хаймбах увидел на дороге Кёнига, который подавал знаки остановиться. Не дожидаясь полной остановки машины, Хаймбах выскочил из нее.

— Взят? Убит? — крикнул он Кёнигу, не выслушав его доклада.

— Ни то ни другое...

— Что?

— Ни то ни другое. Кто-то шел по лесу. Может, они, а может, и не они. Шелест шагов был слышен отчетливо. Шли, по-видимому, двое. Солдаты, находившиеся в засаде, хотели их задержать, но те открыли огонь, бросили гранаты и скрылись в лесу. Ночь, темень, заросли. Мы стреляли им вслед, но, видимо, безрезультатно. До сих пор ничего обнаружить не удалось.

— А собаки?