– Это вы напрасно делаете, – заметил Роберт, – один-два дня вы можете следить за тем, что происходит, а потом у вас не хватит сил, и волей-неволей вам придется предоставить осмотр лодок кому-нибудь другому. Я придумал лучший план. Если письма попадают сюда, беды в этом нет: в Инч-Магоме ничего не могут сделать без помощи извне. На вашем месте я смотрел бы сквозь пальцы на писание писем; это сделало бы приближенных вдовствующей королевы смелее, и тогда нам открылись бы их карты. Вместо того чтобы охранять берега озера и следить за замком, я готовился бы к нападению. Я расставил бы везде по деревне патрули, обыскал бы всех крестьян, чтобы убедиться, не скрывается ли враг среди них, причем не считал бы, конечно, своими врагами тех, кого мы призваны защищать.
– Честное слово, ваш план очень хорош! – воскликнул Брай. – До сих пор я не думал о нападении, но вы правы. Раз здесь шныряют разные рассыльные, то могут пробраться и переодетые солдаты. Вы можете один остаться в замке и следить за тем, что там происходит. Да особенного ничего и не может произойти. В случае необходимости вы должны потопить судно, вот и все.
– Ваше последнее решение мне не особенно нравится, Уолтер, – возразил Сэррей. – Я убедился, что мне совершенно нечего делать в замке. Я буду здесь следить за озером и берегом, а вы сделайте разведки вокруг. Дайте мне десять или двенадцать ваших стрелков, и я ручаюсь вам, что хитрость этих женщин не приведет ни к чему.
– Я охотно дам вам своих стрелков, если вы берете ответственность на себя! – проговорил Брай.
– Отвечаю вам за успех своей головой! – решительно ответил Роберт.
Приятели условились, что Брай, взяв половину солдат, отправится в тот же день на разведки по направлению к Дэмбертону, а вторая половина останется частью оберегать пристань, частью следить за деревней и замком.
Около полудня стрелки сели на лошадей и поскакали к Дэмбертону. Комендант крепости с иронической улыбкой смотрел им вслед. В это же время на башне Инч-Магома стояла Мария Лотарингская со своим духовником и еще каким-то человеком, одетым в толстую зеленую фуфайку, какие носят лодочники. Позади вдовствующей королевы находились придворные дамы. Все они насмешливо улыбались, только Мария Сейтон не проявляла никаких признаков злорадства.