В долине горячих источников

Пайка радостно кивнула. И это было даже правдой. Встрече со старой Руией она действительно была рада.

Окленд, январь 1901

Кладбище было расположено совсем рядом с морем. Легкий бриз принес с собой соленый воздух с запахом водорослей. В безоблачном небе стального цвета кричали чайки. У Аннабель появилось ощущение, будто она наблюдает за происходящим сквозь пелену тумана. Она никогда еще не была в Окленде и уже сейчас тосковала по знакомому запаху серы. Женщина судорожно сглотнула. Слез не осталось. Она столько пролила их, оплакивая сестру, что теперь глаза жгло, как огнем. И совершенно не думалось о том, что когда-то она ужасно страдала от острого языка Оливии. Ничто не могло утолить тоску. Гордон держал ее за руку, пока священник англиканской церкви превозносил слишком рано почившую леди Гамильтон.

Аннабель украдкой обвела взглядом траурную процессию. Казалось, Алан был сломлен: он стоял согнувшись, с опухшими глазами и бледным лицом. За него цеплялась сотрясаемая судорожными всхлипываниями Хелен. Рядом с безразличным видом стоял Питер, жених Хелен.

Дункан стоял в стороне, совсем один, как будто и не был частью семьи. Он не пролил ни слезинки, по крайней мере на протяжении того времени, что наблюдала за ним Аннабель. Ей показалось, что юношу гложет какая-то навязчивая мысль.

Вчера после прибытия Аннабель попыталась поговорить с ним, но он буквально сбежал к себе в комнату. И поздоровался довольно холодно. С парнем было что-то не так, и дело объяснялось не только тем, что он горюет по матери, — в этом Аннабель не сомневалась. В конце концов, она знала его, как своего собственного ребенка. Разочарованная, женщина вернулась в гостевую комнату размером почти с весь их верхний этаж. Да, у Гамильтонов роскошный дом, но поменяться с ними Аннабель не хотелось бы. От тоски по Роторуа перехватывало дыхание. «Интересно, справляется ли с матерью старая Руиа?» — вдруг подумала она.

Узнав о смерти Оливии, Марианна сдала. Она кричала и плакала, а потом замолчала, спрятавшись в своем горе. Абигайль не отходила от ее постели.

Аннабель попыталась сосредоточиться на словах духовника. Но что он знает о ее сестре? Для него умершая была доброй леди Оливией Гамильтон, супругой торговца смолой каури Алана Гамильтона, хозяйкой «Гамильтон Касл».

Теперь взгляд Аннабель остановился на Абигайль. Добрая Абигайль. Она не сдерживала слез. Патрик крепко обнимал ее. С ними приехала даже маленькая Эмили.

— Похороны — не для маленьких девочек, — говорила Аннабель, но Эмили только улыбалась.

— Но ведь в этом ничего плохого нет. Оливия теперь с ангелами, как и моя мама, — заявила она. Малышка неподвижно смотрела на гроб, который как раз опускали в землю, и крепко держалась за руку Абигайль.

Аннабель захлестнули воспоминания об общем детстве и юности с Оливией. Перед внутренним взором вставало прекрасное лицо сестры, и из глаз вдруг снова хлынули слезы. Гордон обнял жену за плечи и крепко прижал к себе.

Несмотря на то что от Алана осталась одна лишь тень, после похорон он настоял на том, чтобы провести поминки в доме Гамильтонов. При этом сам он даже не мог поздороваться с присутствующими.

— Я рад, что в этот трудный час вы собрались за общим столом, — хриплым голосом произнес он. — И я хочу воспользоваться возможностью и сообщить вам, что теперь, после смерти Оливии, я отойду от дел. Да, в этом же году я передам все своему любимому сыну Дункану… — Он не договорил, тело его сотрясли рыдания.

Хелен, слушавшая отца с каменным лицом, вскочила со стула и поддержала его.

— Он действительно любил ее, — прошептала Аннабель, обращаясь к Гордону.

Затем встал Дункан. Он был белее мела.

— Я решил воспользоваться случаем и этим невеселым поводом для застолья, чтобы попрощаться со всеми вами. Дорогой отец, я очень польщен, что ты избрал меня в качестве преемника, хотя у меня нет деловой жилки. Думаю, традиции семьи Гамильтон будут в значительно более надежных руках, если вместо меня делом займется жених Хелен, Питер. — Он смущенно умолк и обвел взглядом собравшихся.

Хелен смотрела на него широко открытыми глазами.

Дункан почувствовал, как его окатывает волна удовлетворения. Он не спал всю ночь, размышляя о том, не должен ли он распрощаться со своей прежней жизнью и начать все заново. Теперь возврата не было.

— Я любил свою мать. Думаю, вы все об этом знаете, но несколько дней назад я узнал нечто, что лишило меня сна.

— Дункан, молчи! — прохрипел Алан.

Но Дункан продолжал, нисколько не смущаясь.

— Эта правда помогла мне понять, что я должен пойти своим путем. Я сегодня же уезжаю из Окленда и буду изучать право в Данидине. Однажды мудрый человек сказал мне, что из меня вышел бы хороший судья. Будем надеяться на это. И если хотите знать правду, спросите Хелен. Она знает, кто я на самом деле.

С этими словами он поклонился отцу, крепко обнял его и твердо произнес:

— Спасибо тебе за все! — И с гордо поднятой головой вышел из столовой. У него было еще полно дел.