В долине горячих источников

Узнав берег и вечнозеленое дерево пурири, Абигайль испугалась. И особенно разволновалась, увидев одинокого мужчину, сидевшего на песке и смотревшего на воду.

— Патрик! — прошептала она. — О, Патрик!

Но прежде чем Абигайль успела подать ему знак, Аннабель быстро принялась грести прочь, пока Патрик не скрылся из виду и не исчезла опасность их встречи.

Часть 2

Пайка и Дункан — любящие

Роторуа, 31 декабря 1899

Роскошная баня отеля «Похуту», которую Гордон выстроил в виде павильона в стиле Тюдоров, была готова как раз к смене столетий. Женщины взяли на себя обстановку обеих купален и массажной комнаты, и оказалось, что фантазия Абигайль не знает границ: здесь — картину на стену, там — статую, чтобы оживить уголок, а тут — еще одну вазу. Аннабель и Пайка очень веселились, глядя на попытки Абигайль обставить ванные комнаты, как гостиные. Но все они провели за работой немало чудесных часов.

Пайка до сих пор улыбалась, вспоминая вчерашний беззаботный день. Мисс Абигайль смешила их забавными историями из жизни веллингтонского театра. Миссис Паркер тоже наконец-то снова смеялась от души. Было бы здорово, если бы и их мать приняла участие в празднике по случаю открытия. Тем более что и третья сестра, миссис Оливия, которую Пайка знала только понаслышке, к всеобщему удивлению, объявила о своем приезде. Уже не первый день сердце Пайки едва не выпрыгивало из груди при мысли, что она вновь встретится с Дунканом.

— Дитя мое, ты о чем-то мечтаешь? — мягко поинтересовалась Марианна.

— Да. Я как раз думала о том, что по случаю такого праздника вы встанете и отметите его вместе с нами.

— В инвалидной коляске? — желчно переспросила Марианна.

Пайка вздохнула.

— Все же лучше, чем лежать здесь, наверху, в склепе из матрацев, — вырвалось у нее. — Ой! — Она испуганно закрыла рот рукой.

— Кто это сказал? Это ведь не твои слова, дитя мое. Это мои дочери так говорят?

Пайка предпочла промолчать; ей не хотелось разрушать добрые отношения с миссис Брэдли. Она от всей души любила пожилую леди. И только отношение леди к дочерям удручало Пайку. Добрая Аннабель ничем не могла угодить своей матери. Но почему Марианна отказывается обнять свою младшую дочь после одиннадцати-то лет? Абигайль жила в отеле вот уже десять месяцев и была самым веселым и приветливым человеком из всех, кого знала Пайка. Конечно, она слышала в кухне от старой Руии, что Абигайль сбежала из дома еще в юности, но разве это повод вести себя настолько непримиримо?

— О чем ты думаешь, дитя мое? — поинтересовалась Марианна, пристально глядя на нее.

— Ах, ни о чем.

— Я ведь чувствую, что тебя что-то заботит. Если я могу помочь тебе, говори прямо.

Пайка помедлила, а затем собрала в кулак все свое мужество.

— Это касается вас, Марианна! — Ей по-прежнему было тяжело называть старую леди по имени, но та сама настаивала на этом. «Оставь это дурацкое «миссис Брэдли»! Мне было бы приятно, если бы ты называла меня бабушкой, но этого я вряд ли могу требовать от тебя. Так что называй меня хотя бы Марианной».

— Тебе неуютно рядом со мной, уже ни на что не годной старухой? — неуверенно поинтересовалась Марианна.

— Нет, нет, Марианна, я люблю проводить время с вами. Мне просто непонятно, как такой милый человек, как вы, может отказываться от собственного ребенка. Я хочу сказать… ведь даже имени ее нельзя произносить. А она такая солнечная и… наверняка страдает…

— Ты говоришь об Абигайль? — резко перебила ее Марианна.

Пайка испуганно кивнула.

— Она тебе нравится? — продолжала спрашивать Марианна.

Пайка снова кивнула.

— Как она выглядит?

Пайка судорожно сглотнула.

— Она очень красивая и с тех пор, как живет с нами, стала еще милее и стройнее. Мне никогда прежде не доводилось видеть таких роскошных золотистых волос.

— Мое золотко! — умиротворенно пробормотала Марианна и добавила, заметив вопросительный взгляд Пайки: — Так я называла ее в детстве.

— А что она вам сделала, раз вы не хотите ее простить?

Глаза Марианны наполнились слезами.

— Это не она поступила со мной непростительно, а я с ней!

Пайке вдруг стало ужасно неловко. Похоже, она зашла слишком далеко. Ей еще не доводилось видеть слезы в глазах Марианны.

— Простите меня, пожалуйста, Марианна, я не хотела вас расстроить.

— Ничего страшного, дитя мое. Мне так хотелось довериться однажды хоть кому-то. И вот этот миг настал. Тебе я доверяю. Видишь ли, я… боюсь с ней встречаться. Ужасно боюсь. Потому что если я и подпущу ее к своей постели, то лишь затем, чтобы попросить у нее прощения за все, что я когда-то ей сделала. А если я попрошу у нее прощения, то придется сказать, какую тайну она чуть было не раскрыла. Но таким образом я нарушу клятву, которую когда-то дала своему мужу…

Марианна устало умолкла и с измученным видом стала глядеть куда-то вдаль, мимо Пайки. Глаза ее влажно поблескивали, но она не заплакала.