В долине горячих источников

— Вставай, пойдем скорее в дом, переоденемся в сухое. — И, словно мимоходом, поинтересовалась: — А как тебя зовут, кстати?

— Эмили О’Доннел.

Несмотря на то что Абигайль давно догадалась об этом, она едва заметно вздрогнула.

— А тебя как зовут? — спросила Эмили.

— Я Абигайль Брэдли.

Они уже подошли к дому. Дверь веранды была закрыта, и им пришлось обходить через сад, чтобы войти через главный вход. К этому моменту обе дрожали.

В прихожей они наткнулись на Аннабель, которая вскрикнула, едва увидев их, но сразу взяла себя в руки.

— Идите в гостиную, я сейчас принесу сухую одежду.

Абигайль и Эмили сидели, тесно прижавшись друг к другу. Абигайль круговыми движениями гладила девочку по спине, чтобы согреть. Вскоре прибежала Аннабель с целым ворохом одежды.

— Давай, раздевайся! Совсем! — велела Абигайль, предлагая малышке соревнование. — Кто первый справится, тот и выиграл!

Та засмеялась — впервые с того момента, как Абигайль вытащила девочку из озера. У нее был просто очаровательный смех. Хихикая, Абигайль и Эмили стягивали с себя мокрую одежду и просто бросали ее на пол. Когда открылась дверь и в комнату заглянул Гордон, обе как раз разделись догола. Увидев его, они завизжали.

— Прошу прощения! — пролепетал тот, закрывая дверь.

Хихикая, они хватали первую попавшуюся вещь. Главное, чтобы было тепло. Оглядев друг друга, они убедились, что выглядят очень смешно.

Аннабель с удивлением наблюдала за их возней.

Неверно истолковав вопросительный взгляд сестры, Абигайль прошипела:

— Я не толкала ее в воду, чтобы иметь возможность спасти, милая моя. — А потом добавила: — Расскажи-ка тете Аннабель, что произошло!

Малышка не стала заставлять себя упрашивать. Она весьма ярко живописала Аннабель, как лодка перевернулась, а ее спасла милая тетя. Рассказывая, она украдкой взяла Абигайль за руку и крепко сжала.

Аннабель никак не могла сосредоточиться на словах девочки. Она видела перед собой лишь гармоничную картинку. Ее сестра держит за руку дочь Патрика О’Доннела, которая еще недавно молчала и ходила с вечно хмурым видом, а теперь болтала как ни в чем не бывало. «Неужели я была неправа насчет Аби? — с сожалением подумала женщина. — У нее золотое сердце, и она стала бы чудесной матерью!»

— Но теперь тебе нужно идти домой, — строго произнесла Абигайль. — Думаю, нам стоит попросить дядю Гордона, чтобы он привел твоего отца и тетю Гвен.

— Нет, пусть тетя Гвен не приходит! Я не хочу, чтобы она была моей мамой! — резко возразила девочка.

Сестры переглянулись.

Аннабель громко позвала Гордона. Тот прибежал и, качая головой, сначала выслушал всю историю, а потом отправился за Патриком О’Доннелом.

Абигайль смотрела на хорошенькую девочку, которая все говорила и говорила. «Как будто наверстывает то, что упустила со дня смерти матери», — подумала Абигайль, судорожно пытаясь сосредоточиться на словах малышки. А это было не так-то просто, потому что в мыслях она постоянно возвращалась к Патрику, лихорадочно соображая, как бы сделать так, чтобы исчезнуть до его прихода и чтобы Эмили ничего не заметила.

Когда в дверь постучали и взволнованная Эмили вскочила со стула, чтобы побежать навстречу отцу, Абигайль тоже вскочила, намереваясь выйти из дома через веранду.

— Аби, ты куда? — строго поинтересовалась за ее спиной Аннабель.

— Я хочу побыть одна! — Абигайль даже не обернулась.

— Абигайль, пожалуйста, прости меня. У меня были дурацкие предрассудки по отношению к тебе, и я ужасно сожалею. Ты не можешь уйти сейчас, после того как спасла жизнь его дочери. Он захочет поблагодарить тебя и…

— Мне не нужна его благодарность! — ответила Абигайль и вышла из дома, даже не обернувшись.

На улице она перевела дух и подумала, не спрятаться ли в своей комнате. Но потом рассудила, что комната — место ненадежное. Еще явятся к ней со всеми этими лживыми благодарностями.

«Нужно пойти туда, где меня не найдут!» — сказала она себе и решила прогуляться к Похуту. Никто не догадается, что она пошла к гейзеру.

Чуть позже, когда она сидела на одной из террас, наблюдая за извергающим воду Похуту, по щекам у нее бежали слезы. Она плакала о потерянной любви и от воспоминаний о том, что только что пережила вместе с девочкой. Как чудесно было обнимать малышку! Жаль, что другого раза не будет! Слабым утешением в море бесконечной грусти для Абигайль были извинения Аннабель. Что ж, она хотя бы не уедет из Роторуа навсегда, не помирившись с любимой сестрой.

Охинемуту, 1 января 1900

В свою первую ночь, проведенную в деревне маори, Пайка не могла уснуть, хотя Руиа и ее семья приняли девушку доброжелательно, приготовили в ее честь ханги и даже выделили собственную комнату для сна. И все равно она тревожно переворачивалась с боку на бок. То ей было слишком душно, то слишком холодно. К тому же Пайка снова и снова задавалась вопросом: правильно ли она поступила, убежав от Дункана?