В долине солнца

Девушка вышла из переулка, что тянулся вдоль больницы, и оказалась на тротуаре. Машины сбавили ход: их водители таращились на нее. Ридер и Альварес держались в полусотне шагов позади. Она прошла по тротуару к деревянной скамейке с рекламой местного ломбарда. На этой скамейке сидели пожилая женщина в черном платье и мальчик в шортах. Мальчик ел рожок мороженого.

– Вы же ее видели, – сказал Альварес. – Она была мертва.

– Видел, – подтвердил Ридер. – И сейчас тоже вижу.

– Мне нужно кому-то позвонить, – спохватился Альварес. – Кому мне звонить?

– Меня просто из колеи выбило, – признался Ридер.

Мальчик с рожком поднял глаза и увидел голую, ненормальную тетеньку. Пожилая женщина, его бабушка, тоже увидела и тотчас взялась за четки у себя на шее и заговорила что-то по-испански.

Мальчик смотрел, вытаращив глаза. Мороженое таяло у него в руке.

Мертвая девушка медленно шагала к нему.

– Уходите оттуда, – крикнул Ридер.

Пожилая женщина взяла мальчика за руку и потащила прочь.

Его рожок упал на тротуар.

Мертвая девушка остановилась и наступила одной ногой в мороженое. Ее качнуло, будто сносило мощным течением реки, и она сомкнула и разомкнула пальцы. Один раз, потом другой.

– Мисс? – позвал Альварес.

Она медленно обернулась.

Ридер находился достаточно близко, чтобы слышать, как кости хрустят у нее в бедрах. Они глухо скрежетали, как несмазанные шестеренки. Ее серая кожа, видел он, на солнце покрывалась волдырями. Крупные нарывы выпячивались, как сахар на сковороде. Когда они лопались, под ними оставалась черная кожа. Выражение лица у нее было вялым, челюсть вышла из сустава и висела под странным углом. Единственный целый глаз выглядел твердым кровавым шариком.

Ридер положил руку на пистолет.

Девушка медленно остановила свой нездоровый взгляд на Альваресе – тот сделал к ней шаг. Один, затем второй.

– Док, я бы этого не делал.

Альварес не обращал внимания.

– Док, остановитесь.

Он остановился, но лишь на расстоянии вытянутой руки от нее. Судмедэксперт открыл и закрыл рот, как человек, желавший что-то сказать – возможно, чтобы успокоить или подбодрить. Девушка серией отрывистых движений повернула обугленную, безволосую голову. Она смотрела вытаращенными глазами, кожа на щеках была вся черная, а руки и грудь сгорали на солнце. Альварес протянул руку. Девушка пристально уставилась на его руку: плоть запястья доктора едва виднелась из-под белого лабораторного халата. Затем потянулась к нему, взяла руку Альвареса в свою, будто медлительный глупый ребенок, изучающий игрушку.

– Док, – сказал Ридер и шагнул в сторону судмедэксперта.

Девушка резко двинулась. Вскинула руки к глазам Альвареса. Просунула большие пальцы под его очками и всадила в глазницы по самые фаланги. Альварес закричал. Ридер подбежал к девушке и оттащил ее назад. Он слышал, как ее пальцы влажно выскользнули из глазниц Альвареса. Она прохромала к скамейке. Там обрела равновесие и стала слизывать кровь с пальцев. Язык вываливался из открытого рта. Ридер вынул пистолет, и девушка бросилась на него с неимоверной скоростью. Ридер ударил ее по лицу деревянным прикладом. Ударил три раза, четыре. Ее челюсть раскрылась еще шире – теперь казалось, что она почти оторвалась.

Альварес, пошатываясь, отошел к зарослям мирта, где упал на колени.

Девушка бросилась на Ридера в третий раз, но он теперь повернул пистолет в руке и вдавил ствол ей в живот. Тот буквально погрузился в мертвую плоть.

Ридер выстрелил.

Взрыв вышел оглушительным, странным и неестественным, будто раскат грома в солнечный день.

Девушка отлетела на тротуар и затихла. Вокруг распространялась лишь вонь горелой мертвой плоти. Кровь, брызгавшая из-под нее на бетон, шипела и чернела.

Пациенты больницы выстроились в широкий круг на краю стоянки, скрытые от солнца тенью мирта. Один из зевак, тощий старик с трехдневной щетиной и в едва застегнутом больничном халате, вытянув шею, проговорил:

– Срань господня, на хрен.

Женщина в спортивных штанах ринулась к отделению неотложной помощи, взывая о помощи.

Ридер поднял руку перед толпой и направился к краю тротуара, где стоял на коленях Альварес.

– Не приближайтесь.

Зеваки даже не пытались его ослушаться.

Глаза доктора стекали по лицу.

Кто-то в толпе громко ахнул.

Девушка снова зашевелилась. Она пыталась перекатиться на спину, точно жук: влево, вправо, влево, вправо. Ридер подошел и, поставив ботинок ей на плечо, пригвоздил ее к земле. Затем наступил ей на шею и, приставив дуло пистолета прямо к ее левой груди, спустил курок.

Зеваки вскрикнули и бросились врассыпную.

Один мужчина обнял женщину, другого вырвало на асфальт.

Девушка снова лежала не шевелясь.

Ридер вытер кровавые брызги с щеки и посмотрел на руку.

– Черт возьми, – выругался он.