В другой стране

Сеул, такой большой и такой быстрый город. Люди едут туда по разным причинам. Кто-то по делам, кто-то – навестить родственников, кто-то намеревается покорить столицу. Чонсу же поехал по причине того, что другого выхода не было. Он приехал где-то за полдень, когда солнце нестерпимо светило, а сладкий женский голос беспрерывно объявлял отбывающие и прибывающие поезда. Первые две минуты Чонсу просто простоял на одном месте, двигаясь разве что только для поворотов в разные стороны, будто приехал из какой-то глубинной деревни. А люди все мелькали с увеличивающейся скоростью перед его глазами, что еще более тормозило Чонсу. Тогда полицейский подошел к нему в первый раз, и Чонсу, не подумав, брякнул первое имя, что пришло в голову, то есть свое собственное. Об этом опрометчивом решении он горько жалел следующие десять минут, пока старался скрыться от этого самого полицейского.

Так началась жизнь в Сеуле, неспешная и по большей части скрытная. Тихо проживая в дешевеньком отеле, Чонсу уже мог дышать спокойно. Но, как это обычно и бывает, в один прекрасный день (а было это на исходе второй недели после приезда в столицу, то есть, в середине ноября) перед Чонсу встал немаловажный вопрос: что выбрать на сегодня – завтрак или обед, если денег, согласно его экономическому плану, хватало только на что-то одно.

Решив, что эффективней будет набить желудок с утра на весь день, нежели бросаться на еду, словно дикий зверь, в середине дня, Чонсу отправился в дешевый чайный дом, который приметил за тихое и незаметное месторасположение и приемлемые цены. Рассуждая за завтраком о том, на что же жить дальше, он так и не мог прийти к определенному выводу, и отчаялся бы совсем, не заметь он около выхода приглашение на работу в этом самом чайном доме. Что ж, другого выхода и нет, решил Чонсу, возвращаясь в помещение. «Мордашка у тебя ничего так… Будешь чай разносить», – сказал ему управляющий после заполнения анкеты. На работу эту его приняли без особых трудностей и тяжких затруднений, даже особо не уточняя имя, которое Чонсу назвал.

– Здесь и так мало кто задерживается, – мимоходом заметил тогда работник чайного дома. – Подработка – дело такое… скучное и необязательное.

О Сэхёк, а этого работника, молодого человека ненамного старше самого Чонсу, звали именно так, часто делал замечания, хотя по статусу они были равны. На это Чонсу лишь отвечал «Извините, О-сонбэним», считая верхом безрассудства учинять здесь споры, что означало непрошено «высунуть нос из своей маленькой временной норки». Впоследствии оказалось, что это норма поведения О Сэхёка, которую он проявлял ко всем, в том числе и к посетителям. Еще немного погодя, Чонсу заметил, что настроение Сэхёка меняется со скоростью ветра, и он может рассмеяться так же быстро, как и вспылить.

– Вот смотрю я на них, – как-то раз сказал Сэхёк, стоя около кассы и подперев голову рукой, – и думаю, как же у них все просто. Приходят, веселятся, потом доучатся, и прибыльное место работы уже готово.

Эти слова, адресованные Чонсу, были сказаны примерно во второй половине дня, когда в чайном доме было особенно много молодых людей. Так обычно и бывало по причине того, что совсем неподалеку был один из многочисленных столичных колледжей.

– Ты, наверное, тоже скоро устроишься куда-нибудь, – продолжал Сэхёк. – Куда-нибудь получше, чем здесь.

– Это навряд ли, – усмехнулся Чонсу, разливая чай.

– Вот как? А я думал ты тоже учишься, как все они, – он кивнул головой в сторону шумной компании.

– А вы, О-сонбэним, вы чем-то занимаетесь кроме этого чайного дома?

– Как тебе сказать… – Сэхёк задумался на некоторое время. – Скажу как-нибудь потом. И, кстати, я давно хотел спросить, почему ты всегда брови хмуришь, почему улыбаешься редко? Оглядываешься часто, лишний раз не высовываешься почему?

Вопрос неожиданный и крайне необычный. На такой и не ответишь сразу, нужно обдумать, как сказать помягче, а для обдумывания выполнение заказа подходит как нельзя лучше, что Чонсу и сделал. Наблюдения Сэхёка были точнее некуда.

– Денег не хватает за жилье заплатить, – наконец, ответил Чонсу, так и не придумав ничего более интересного. Хотя именно это и не оказалось лишним.

По доброте душевной Сэхёк предложил на тяжелое время пожить у него, на что Чонсу с радостью согласился, ведь плата за проживание была действительно дорогая и отнимала большую часть денег, добытых таким нелегким трудом.

– Только вот что, – серьезно добавил он. – Не нравится мне твое хмурое выражение лица, совсем не нравится. – Сэхёк цокнул языком.