В духе времени

Параллельно мне подумалось, что, не будь меня при Федоре Николаевиче, он давно бы наглупил и обрек себя на смерть. Так что в этом плане деньги, выплачиваемые им мне, окупались всецело. Непонятно только, почему вдруг такую трогательную заботу о Федоре Николаевиче проявил Троянов… Ведь он, помнится, лично порекомендовал директору цирка нанять меня в качестве охранника.

Я посоветовала Федору Николаевичу позаимствовать у пензенских начальников автотранспорт. Он был в прекрасных личных отношениях с министром культуры губернии, и тот снабдил его служебной машиной, выписав доверенность сроком на два дня. За руль, впрочем, села я.

Капсула была тщательнейшим образом спрятана под задним сиденьем. Риск был громадный: если бы нас задержали с таким грузом, то мало бы нам не показалось… Но я надеялась, что нас даже осматривать не будут, если остановят. Все-таки документы у нас в идеальном порядке, к тому же личная виза мэра Пензы имелась, а если что — можно было бы приплюсовать бумажку с портретом Франклина, которая действует на наших постовых сильнее всего.

Но товар следовало доставить во что бы то ни стало. Не в первый раз в своей карьере мне поневоле приходилось везти крупную партию наркотиков, но этот случай был особенным. К тому же Нуньес-Гарсиа паниковал, и я не раз пожалела, что со мной — он, а не, скажем, совершенно непроницаемый, хладнокровнейший Чернов.

Федор Николаевич со страху выпил и полдороги от Пензы до Москвы — а мы ехали больше шести часов, с полудня до семи вечера! — трендел о том, что он ни при чем, что его вовлекли и… в общем — «не виноватая я, он сам пришел».

— Нет уж, Федор Николаевич, раз вошли в дело, то теперь никуда не денетесь, — холодно сказала я. — В конце концов, не я же предложила вам участвовать в транзите наркотиков.

— Мне никто не предлагал. Если бы! Меня просто поставили перед фактом, и все тут. И попробовал бы я что-нибудь возразить. Да меня тотчас же переработали бы на удобрения! А по меньшей мере — просто убрали бы с поста директора. Как Тлисова.

— А кстати, где сейчас этот пресловутый Тлисов? Кажется, по своему цирковому амплуа он был клоуном, так? — припомнила я слова собственной тетушки, которая, по ее же утверждению, знала Тлисова.

— Да. Клоуном. Мне кажется, — Федор Николаевич поморщился, — что он не только по цирковому амплуа, но и по жизни выходит этаким клоуном. Только шуточки у него смертельно опасные. Особенно последняя — с тиграми.

— Это верно, — покивала головой я. — Федор Николаевич, значит, вы полагаете, что каждый вторник в кафе «Стрела» находится человек, представляющий московских партнеров покойного Троянова?

Нуньес-Гарсиа поежился и, наклонившись к моему уху, хотя мы были в машине одни, произнес:

— И все-таки, Женя… мы так рискуем! Где гарантия, что они нас не убьют?

— Это риторический вопрос, — сказала я. — И вообще: взявшись за гуж, не говори, что не дюж. Вы же везли груз в Москву? Везли. Если бы не смерть Троянова и Павлова, то вы и сейчас продолжали бы спокойно закрывать глаза на транзит наркотиков. Ведь так? Так. И даже не вздумайте спорить. Я знаю, что права.

— А я и не спорю, — пробормотал он.

«Еще бы ты спорил! — усмехнулась я про себя. — Ты в такое дело влез, что если живым из него выберешься, то благодари бога вечно. С другой стороны, ведь действительно никто Федора Николаевича больно-то и не спрашивал, хочет он или не хочет быть в деле, просто поставили перед фактом, и все тут! Здесь он прав. Однако у него самого рыльце немножко в пушку, это определенно. Особенно если учесть, что он с крошками из фирмы „Дива“ кувыркается. Тоже мне, хорош гусь!.. А с наркотой нужно поставить точку. Конечно, с одной стороны, соваться к московским покупателям зелья — рискованно. Но с другой стороны, совсем неблагоразумно их просто кинуть, пользуясь тем, что концы найти сложно, а Троянов и Павлов, на которых эти поставки завязаны, убиты. Пожалуй, лучше всего сделать так: посылку передать, но Федор Николаевич должен сказать, что он уходит от всех этих дел. И по идее ему следует быстренько валить из страны, потому что вляпался он конкретно. Такое уметь надо! Только ведь просто так из подобного бизнеса не уходят. Из такого бизнеса обычно выносят — вперед ногами. Да, скверно, скверно. Так или иначе, а решать с москвичами придется. И придется это делать мне, не иначе…»

* * *

— Половина восьмого, — сказала я, припарковывая машину у двухэтажного блочного здания, обнесенного витой оградкой, не столько для реальной пользы, сколько, что называется, для понтов. Над двустворчатой дверью, входом в здание, виднелась двойная неоновая надпись: синим — «Стрела», а чуть ниже, красным, — «кафе-бар». Наиболее помпезным в кафе-баре элементом дизайна, как оказалось, была парадная лестница, выполненная из прозрачного материала: светящиеся ступени образовывали как бы огромную стрелу, указывающую внутрь кафе.

— Да… половина, — поддакнул Федор Николаевич.

— Это то самое кафе, так?

— Да. Мы тут и были с Павловым, когда он… когда я…