В двух шагах от дома (СИ)

— Ну хорошо, хорошо. Только убери лезвие от моего горла!

Кассия одарила Андри испепеляющим взглядом, но оружие опустила. Маг продолжил:

— Меч твой я выбросил еще там, на тропе. Подумал, что без своей этой железки, которая проникает через любую магическую защиту, ты будешь для меня безопаснее. Цепи эти, которые вы тащили с собой, кстати, выбросил тоже. Чтоб ты знала, они доставляют магам невыносимые мучения. Но послушай, я даже подумать не мог, что…

— Перестраховался, значит? — Кассии очень хотелось залепить пощечину по этой самодовольной роже, но она сдержалась: без латной перчатки на руке удар был бы неэффективным. — Дальше.

— Я искал так называемую червоточину Мар-Ильтума, — обреченно пояснил Андри. — Если совсем просто, в определенную погоду, чаще всего в ясную ночь полнолуния, маг по нескольким характерным признакам может отыскать древний тайный проход, который выведет его из одной точки в другую. Я нашел место, тут, в Инверрэри, где он расположен.

— Все-таки решил меня здесь бросить? — прошипела Кассия. — Вот так, одну? И тебе наплевать, что в этом страшном месте, кроме нас, есть кто-то еще? А сколько до этого высоких слов наговорил… и всем им грош цена!

— Послушай, я тебя вылечил, — вздохнул маг. — Еду мы нашли, ее достаточно. Этот странный третий, вроде бы, не враждебен. Гонец из Амерлиса не нашел тебя в Кови и наверняка поставил в известность приорат. Я готов поклясться, что, узнав, куда именно ты отправилась, они уже послали кого-то на поиски. Ты ничем не рисковала, ну, почти. Клянусь, как только я добрался бы до первого же поселения, я сразу сообщил бы о том, что ты не можешь выбраться из Инверрэри из-за лавины, и за тобой немедленно отправили бы помощь.

Кассия ничего не ответила. Скрестив руки на груди, девушка с нескрываемым презрением смотрела на чародея.

— Хорошо, хорошо, я согласен, что поступил малодушно! — воскликнул беглец. — Но я уже четырнадцать лет не видел своих родных! Я не знаю, как теперь выглядит моя мать. Моя младшая сестра выросла без меня. Тебе с этим проще — я знаю, что раз в год Орден дает рыцарям увольнительные, чтобы они могли навестить свои семьи. У тебя есть возможность хотя бы раз в год видеть тех, кто тебе дорог, и проводить с ними хоть немного времени! А я все эти годы пытался убедить себя в том, что моя семья умерла для меня, а я для них. Но тут у меня появился шанс. Скажи, на моем месте ты не воспользовалась бы им, леди Кассия?!

— Вообще-то, я ищу опасного преступника и теоретически ты мой пленник. Значение имеет только это! — взвилась охотница. — И все, что ты сделал, может служить лишь смягчающими твою вину обстоятельствами, не более!

Целитель устало прикрыл глаза ладонью.

— И в чем, по-твоему, мои преступления? В том, что я имел несчастье родиться магом? Или в том, что твои собратья по Ордену не смогли меня разыскать и задушить до шестнадцати лет? Или в том, что я хочу спокойной жизни, как любой нормальный человек?

До десяти лет я жил, как обычный ребенок. У меня были мать, отец и сестренка. Я их любил, они любили меня. У меня друзья были. А потом вдруг проявились эти мои способности. Заметь, я их не просил. Их, знаешь ли, никто не просит. Родители не захотели отдавать меня Ордену на казнь. Отец, рискуя жизнью, разыскал для меня бродячего магистра. Только он меня мог как следует обучить и постоянно прятать. Мне было десять лет, я тогда многого не понимал. Мне до сих пор стыдно за то, что тогда я винил во всех бедах магистра Руфуса. Он спасал меня, а я думал, что он насильно увел меня из родного дома. Руфус Веллий уже тогда был стариком, а теперь он в ваших застенках. И издевательства над своим учителем я Ордену никогда не прощу. Наверное, в этом мое преступление?

Мой наставник очень заботился о тех, кто попадал к нему в обучение. Поэтому он нашел мне, как он считал, отличное место — я стал медиком при дворе Его светлости герцога Арлонского. Слугой, хоть и более высокого ранга, чем остальные. Ты знаешь, кого в Трезеньеле лицемерно называют слугами? Конечно, знаешь. Так вот: я бежал оттуда. Бежал четыре раза. Я мечтал и до сих пор мечтаю осесть где-нибудь, завести семью и лечить людей. Я преступник, потому что хотел сам распоряжаться своей жизнью?

В первый раз я пробыл на свободе целых полгода. Потом меня поймали. Затем опять побег, и еще раз, и снова. Пока граф просто не сдал меня Ордену, чтобы меня заперли в тюрьме Калагурриса пожизненно. И знаешь, что я скажу? — Андри горько рассмеялся. — Орден в попытках удержать меня гораздо более изобретателен. Особенно хороши ваши тюрьмы со свинцовыми крышами, где от испарений свинца узники медленно сходят с ума. Так что я тоже смог отточить свое мастерство. Иначе Орден бы не стал привлекать тебя.

Знаешь, мне почти приятно видеть твое лицо. Потому что получается, что ты единственная, с кем мне можно часто видеться. Раньше я легко заводил друзей. А теперь каждый раз, убегая, я вижу все новые и новые лица, и боюсь привязаться к кому-то. Либо они пострадают из-за меня, либо мне придется опять скрываться, и я их больше никогда не увижу.