В двух шагах от рая

— Алло, — он уже знал, что звонит она, и ответил осторожно, напряженно вслушиваясь в еще не прерванную тишину. — Алло, я слушаю.

— Лева? — голова отказывается думать, эмоции хлещут через край. Щеголева перестала понимать саму себя.

— Да, я слушаю тебя. Что, Юленька? — ему так приятно произносить ее имя.

— Скажи честно, что за фотография стоит у тебя сейчас на столе? — она не знала, откуда возник этот вопрос. Только задав его, вспомнила, что это тревожило ее и в день рождения, когда Щеголев звонил с поздравлениями. Сейчас это было так важно. Она не могла забыть свое состояние, когда иступленно порвала дома все фотографии, которые попадались ей на глаза.

— Фотография? — он не был удивлен. Лев взял фото, которое недавно облачил в стильную рамочку, поднес ближе, словно видел его впервые. — Ты и Тата. Это еще из моей настоящей жизни. Вы улыбаетесь и любите меня.

— А ты?

— А я всегда начинаю рабочий день с того, что какое-то время общаюсь с вами.

— Всегда?

— Особенно в последнее время. Так я не чувствовал себя вычеркнутым…

— Бред какой-то, — тяжело выдавила из себя Юлия.

— Что именно?

— Я хочу сказать, что тебя никогда не вычеркивали. Я — просто была в отчаянии, а Наташе я не дала совершить этой ошибки.

— Как тебя понимать? — Щеголев встал, ослабил узел галстука, который вдруг впился в его шею.

— Я не знаю, сама не знаю. Не торопи меня — это единственное, о чем я тебя прошу…

— Конечно, — Щеголев ощутил, как в груди что-то оторвалось и стремительно полетело ввысь. Словно сильный удар, но от него не хочется отклоняться. — Скажи еще что-нибудь.

— Мне тяжело говорить еще что-либо. Я и так медленно, осознанно наступаю на свое самолюбие, гордыню. Это все кажется ничтожным в сравнении с трагедией, которая может произойти.

— Гордыню? Ты просто великодушно спасаешь меня? Все-таки решаешься протянуть руку, вопреки своим истинным чувствам, вопреки своему желанию. Ты не хочешь получить еще один комплекс — вины за то, что я оказался слаб. Пожизненная вина, которая не даст тебе начать новую жизнь. Ты ведь уже жила этой новой жизнью, а я снова появился на горизонте. Я правильно понял? — Щеголев не знал, радоваться ему или снова впадать в то безнадежное состояние, которое полностью уничтожало его. — Нет, только не жалость.

Я думал, что приму все, лишь бы все стало, как прежде. Но… Ты никогда не простишь себе того, что позвонила, что остановила меня…

— Все-таки остановила, значит, я все сделала правильно.

— Черта с два!

— Смерть не решает проблемы, она порождает новые. Понимаешь?

— Да, — Щеголев чувствовал себя опустошенным, вывернутым на изнанку.

— Мы встретимся как-нибудь и поговорим не по телефону.

— Как-нибудь, — повторил он, как заклинание. — Ничего определенного, но уже что-то.

— Тогда, я спокойно кладу трубку. До встречи.

— До встречи.

Юлия нажала кнопку, закрыла глаза. Она пыталась снова быть той молодой, по уши влюбленной в Щего-лева девушкой, которая восхищенно наблюдала за ним со стороны, а потом смогла привлечь его внимание и создать с ним семью. Она совершила еще одно путешествие в незабываемые дни их совместной жизни: свадьба, рождение Наташи, защита диссертаций, выпускной дочери, назначение Щеголева на должность директора института, сватовство Севы, свадьба Наташи, рождение Андрюши. Пожалуй, это основные, а сколько их было на самом деле? Достаточно для короткого века, отмеренного человеку. Юлии стало горько от сознания того, что все это в прошлом. Оно теперь кажется таким прекрасным. Забылись бесконечные бессонные ночи у постели болезненной дочки, извечное недовольство Льва, конфликты с его родителями, проблемы на работе. Все это казалось не таким уж мрачным — просто череда жизненных обстоятельств, переход цвета от белого к черному, полосы, полосы. Сколько их было? Сколько будет? Щеголева зашла на кухню и достала из шкафчика банку с кофе. Рука потянулась к кнопке электрического чайника. Сейчас она заварит себе этот любимый Щеголевым напиток и словно несколько минут побудет на его месте. Она постарается ощутить удовольствие, которое испытывал он, осторожно отпивая обжигающий напиток. Юлия усмехнулась, подумав, как бы он удивился, застав ее за таким занятием. Пожалуй, это хорошо, что они еще могут удивлять друг друга. Это значит, что все возможно.

Пусть пройдет немного времени. Ко всему нужно привыкнуть, отбросить эмоции и ощутить себя такой же спокойной, уравновешенной, как песочные часы. Что бы ни происходило, песок в них сыплется с определенной скоростью, отсчитывая минуты, складывая их в месяцы, годы. Юлия добавила в чашку сахар — кофе должен быть обжигающим и сладким. Кажется, ей начинает нравиться этот непривычный вкус. Замечательно, может быть, настанет время, когда они будут вместе смотреть ночной канал, не в состоянии заснуть после чашки крепкого кофе — бессонница, которая будет делать их ближе, роднее.