В двух шагах от рассвета (СИ)

   Сколько времени ей потребуется, чтобы прийти в себя? Сколько нужно терпения, чтобы выдержать присутствие настороженной реисы и не выдать своих намерений? Сколько придется ждать и с болью в груди просыпаться каждым новым тоскливым утром? Сколько еще таких же слез прольется внутри ее разорванного сердца, прежде чем оно окончательно замолчит?

ГЛАВА 14

    Этот день обещал быть теплым и снова солнечным. Довольно ветреным, суетливым и отвратительно долгим. Ева, без всякого аппетита проглотив утреннюю порцию отравы, по какому-то недоразумению именующуюся завтраком, безвольно откинулась на подушку и, в очередной раз сверившись с внутренним хронометром, удовлетворенно кивнула про себя: скоро.

   Ирнасса, как почуяла неладное – пришла сегодня на целый час раньше и торчала в палате все время, пока доктор Володин осторожно проводил перевязку.

   – Кажется, дело сдвинулось с мертвой точки, – удивленнo пробормотал oн своим великолепным басом и бережно промокнул безобразную рану на левом боку Охотницы, по краям которoй впервые за все время не выступило свежей крови. А кое-где даже наметилась тенденция к эпителизации. - Ева,ты явно идешь на поправку.

   Колючка равнодушно отвернулась. Какая теперь разница? Заживает – не заживает. Главное, чтобы ей не помешали, а боль... она больше не имела никакого значения. Как и все остальное.

   – Сом, не хочу сглазить, но, похоже, кризис миновал: рана заживает. И давление, наконец, стало стабильным. А пневмония, которую она получила в результате ранения, пошла на убыль. Судя по последнему снимку,инфильтрация в нижней доле неплохо уменьшилась, одышки (как сам видишь) уже нет, а что температура держится... надеюсь, это тоже наладится. В любом случае, с антибиотиком мы угадали.

   У отца, непременно присутствовавшегo на этой ежедневной, но малоприятной и весьма неаппетитной процедуре, чуть разгладилось лицо: это была чуть не первая хорошая новость за три долгих недели, прошедших с тех пор, как погиб Ставрас. Неужели она поправляется? Неужели Ирнасса смогла? И дочь все-таки будет жить? До сегодняшнего утра старый друг Володин не позволял себе тешить его напрасными заверениями и только озадаченно хмурил брови при виде раз за разом не меняющейся картины болезни.

   Ева с жалостью покосилась: прости меня, папа.

   Ирнасса брoсила на нее полный подозрения взгляд, но не увидела ничего, кроме безучастия и вялого разочарования. Она сосредоточилась, пытаясь уловить хоть какие-то обрывки мыслей истощенной и ослабленной до последней степени девушки, но снова потерпела поражение: Охотница беззастенчиво тратила последние имеющиеся ресурсы, чтобы только не допустить ее до своего истинного «я». И все это долгое время упорно молчала. Доводила себя до полного изнеможения в невидимой и беззвучной борьбе,и это убивало ее вернее, чем Слияние. Особенно теперь.

   Реиса, как и всегда, отступила. Опасаясь навредить, она почти сразу перестaла давить на чужую волю, ставшую за это время крепче всяких скал, по крайней мере – в одном единственном вопросе, и незаметно кивнула главе Младшего Клана. Кирилл Сергеевич тихонько поцеловал в лоб равнодушно oтвернувшуюся дочь и, едва сдержав горестный вздох, быстро вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

   – В чем дело? - донесся до Колючки его приглушенный голос.

   – У нас мало времени, - встревоженно сказала реиса. – Сроки для вскрытия гнезд уже подходят (если, конечно, Олас ничего не напутал), а она все ещё слишком слаба!

   – Сама видишь, она едва живая! И то, только благодаря тому, что ты тратишь на нее все свои силы!

   – Это я и без тебя знаю, - недовольно буркнула Ирнасса, тряхнув длинными черными локонами. - Сегодня седьмое июля! У нас осталось меньше недели, а она даже встать не может!

   – Не надо на нее давить, - спокойно отозвался Цетиш. - Она потеряла слишом много, чтобы оправиться в такие ороткие срои. Что ты хочешь от Евы? Она молода и слишком ослаблена, внутренние резервы истощены почти полностью. Она тольо-тольо начала приходить в себя, и ей не выдержать перегрузо.

   – Прошло уже три недели!

   – Ну и что? Она потеряла любимого человека. Дай ей немного времени...

   – У нас нет больше времени! – зло прошипела реиса. – Мы не можем ждать!

   – сли бы Ставрас был жив...

   – То он бы ничего не исправил! – с неожиданной яростью взвилась Ирнасса. - И ничего не изменил! НИ-ЧЕ-ГО! Это его вина том, что произошло! Он все испортил!

   Колючка в своей палате немного оживилась и прислушалась уже внимательнее. Что она там говорит? Что-то о Стасе? Но расслышав последнюю фразу, вскинулась с внезапно разгоревшимся гневом: да ак она смеет! Стас жизни не пожалел, чтобы только ее не задело! Позволил Оласу крылья себе изуродовать, чуть не умер сам, а эта стерва...

   – Твой Ставрас предпочел не рисковать ее здоровьем, зато охотно рискнул жизнями миллионов! И Кланами тоже! Этo было безответственно! Ничего бы не случилось страшного,и твоя дочь сумела бы набрать силу вовремя!

   – Он защищал ее от опасности, - оправдывался кнеши.

   – Он подверг ее еще большей опасности этим преждевременным Слиянием!