В этих гнилых стенах

Эрик строго посмотрел на меня, набрал в грудь воздуха и… неожиданно расхохотался. Я облегченно выдохнул, стараясь сделать это незаметно.

– Вот оно что… – вытирая выступившие от смеха слезы, сказал Эрик. – А я‐то думал, так только в кино бывает. Что ж, тогда, наверное, я тебя огорчу, парень. Ты опоздал лет на пять. Она замужем.

– Я знаю… – икнул я, понимая, каким идиотом сейчас выгляжу в его глазах.

– И у нее есть ребенок.

– И это знаю… – пролепетал я и услышал до боли знакомый громкий смех. Рише все это время находилась рядом с Айзеком. А мне пришлось резко закашляться, чтобы ее не услышал Эрик.

– Не умирай, – усмехнулся он, похлопав меня по спине. – Ты в целом парень неплохой. Надеюсь, сработаемся. – Он поднялся и потопал обратно. Почему‐то моя отмазка внезапно заставила его смягчиться.

* * *

Я брел домой со смешанными чувствами. Сегодняшний день был полон неожиданностей и азарта. Я был доволен своей игрой. Но прямо на пороге меня ждала Ришель.

– Собирай вещи, Дюк.

– Ч… что? Что случилось?

Она молча протянула мне свой телефон. Я тупо уставился в экран, где грузился какой‐то видеоролик, и отметил про себя, что этой паутины трещин на нем утром не было. Наконец значок загрузки исчез, и после секундного шипения раздалось:

«Стало известно, что сегодня в больнице скончался Роберт Мищук. Напоминаем, что недавно он выпрыгнул из окна своей квартиры, находящейся на двадцать пятом этаже жилого комплекса. Ему удалось выжить, однако он был доставлен в клинический центр с тяжелейшими травмами и находился в искусственной коме до сегодняшнего дня. Врачи пытались спасти его, но после очередной остановки сердца реанимировать парня не удалось. Ведется следствие для выяснения причин этого поступка. Отрабатывается версия душевной травмы и последующих угрызений совести: как стало известно из надежного источника, тридцатого марта Роберт не справился с управлением автомобилем и въехал в витрину магазина на центральной улице, из-за чего погиб прохожий».

Я широко раскрыл глаза. Парня я не узнал. Он, словно мумия, был обмотан с головы до ног и обставлен наикрутейшей медицинской аппаратурой пятого сектора, о предназначении которой я мог лишь догадываться. Но его имя крепко врезалось мне в память.

– Рише, это не я… Я тут ни при чем.

– Я не верю тебе, Дюк, – в голосе ее слышалось рычание, свойственное только озлобленной Ришель. – Не верю ни одному твоему слову! Вот ключи. От старой квартиры, тебе ее вернули. И ключи от дома, который вы с Кирой хотели выкупить. Передала твоя тетя. Уходи!

Я упал на колени перед ней, потому что стоять сейчас не было сил.

– Ришель, я молю тебя! Поверь мне! Я и пальцем его не тронул! Я был там, да! Я видел его! Он сказал, что не справился с управлением! Но я не трогал его! И не выбрасывал из окна!

– Уходи! – закричала она.

Глава 18

Сейчас

…В этой полутьме, в месте, о котором он ничего не знал, Дюк рассказал о таком долгом, но очень, очень важном пути. Теперь он уже не надеялся, что его кто‐нибудь когда‐нибудь поймет, и тем более что это будет Аня. Однако ему надоело молчать, и с каждой минутой повествования он чувствовал, как стена между ними таяла, пока не исчезла совсем.

– Так это из-за тебя началась охота?.. – разочарованно прохрипела девушка, вспоминая новостные ленты, без передышки писавшие о мутантах. Пистолет в ее руке давно уже смотрел в пол.

– Я не хотел, Аня. До сих пор сожалею.

– Ты погубил столько людей!

– Я не думал, что так выйдет!

Девушка сверлила его взглядом, дрожь пробивала ее до мозга костей от воспоминаний о том, как в один миг ее страх вылез «из-под кровати», как каждый день она ощущала на себе прицелы автоматов Жнецов.

– Да, судя по твоим рассказам, думать о последствиях – это вообще не твое. Сочувствую твоей подруге. – Упрек незнакомки показался Дюку весьма неуместным. Он даже не знал, кто она, не знал, понимает ли она вообще, о чем идет речь! Честно говоря, уже и забыл о ней, стоявшей где‐то позади и не дававшей о себе знать на протяжении всего рассказа.

Да, в момент принятия тех или иных решений он поступал, руководствуясь исключительно собственными желаниями, и только сейчас, вспомнив все это и собрав в кучу, Дюк понял, как часто предавал доверие Ришель и как по-свински вел себя по отношению к ней, даже если считал, что у него на это есть веские причины. То, что он знал о ней, – самая едкая грязь, о которой он так не хотел говорить другим.

– Ты даже представить себе не можешь, как страшно было выходить на улицу! – произнеся это, Аня подумала, что ему тоже наверняка было страшно. Но решила дальше давить на парня:

– Я боялась даже до магазина дойти! Представь себе: постоянный страх утром ступить за порог дома, а вечером оказаться мертвым!