В этой книге полно пауков. Серьезно, чувак, не трогай ее

Один из пожарников лежал на земле, как раз за углом спальни. Лицом вниз, в траве. Я уже собирался крикнуть кому-нибудь, чтобы ему помогли, но увидел, как какой-то парень бежит к нему. Он поднял товарища на колени, но тот вцепился ему в горло. Наверно просто наглотался дыма. Или что-то слишком быстро съел.

Снаружи никто не пришел им на помощь, и положение осложнилось.

Появилась машина одного из городских копов, увеличив число автомобилей, припаркованных вдоль улицы, до шести, включая мой внедорожник и Кэдди Джона. Прямо за ним примчался фургон с синей квадратной эмблемой на боку; я решил, что это и есть те «федералы», которых упомянул Фальконер. Наверно, из Центра по контролю заболеваний. Внезапно я сообразил, как много неприятностей куче народа причиняет все это дело.

Из фургона вывалились парни в белых скафандрах, которые обычно используют для защиты от микробов; на головах у них были шлемы с большими пластиковыми забралами. Они вроде как поняли, что делать им тут нечего, когда увидели, что дом, который они, по идее, должны изолировать, горит ярким пламенем, а вокруг суетятся пожарные; кроме того, его окружила толпа из двух десятков зевак со Среднего Запада. Некоторые из парней в скафандрах подошли к пожарным и наверняка принялись объяснять им, что те не могут оставаться, если сами не наденут скафандры, потому что здесь диагностирован неизвестный поедающий плоть биологический патоген, и место необходимо изолировать. А пожарные, скорее всего, отбрыкивались, говоря, что у них нет под рукой скафандров, а уехать они тоже не могут – пожар еще не потушен. К разговору присоединились Фальконер и два местных копа и наверняка объяснили всем, что это заодно и место преступления с довесками в виде безголового мертвого копа, поджогом и намеренным уничтожением улик.

Сзади к ним подъехал «хаммер», так что улица перед моим домом превратилась в чертов парад неподвижных машин. Оттуда вышел офицер в форме Национальной гвардии, который, как мне показалось, и возглавлял охоту на Фрэнки; он стал во весь голос утверждать, что это его шоу, дескать внутри поджаривается человек, которому он собирался предъявить обвинение. Но это было еще не все. За ними уже останавливался белый микроавтобус «Новостей 5-го канала», причем оператор выскочил из задней двери раньше, чем колеса замерли. Толпа зевак удваивалась каждые пять минут, в воздухе яростно носились текстовые сообщения, объявлявшие, что в эту самую минуту в доме старика Вонга происходит самая крутейшая чертовщина. Все превращалось в то, что Джон впоследствии назвал «цирком долбоебов».

Я опять посмотрел за дом.

Ого!

Пожарный опять лежал на траве, защитная каска валялась в нескольких футах от него. Его друга я не увидел. Может быть, он побежал за помощью?

Внезапно меня как будто под дых ударили; я осознал четыре факта одновременно:

1. У пожарного нет головы.

2. Каска, лежавшая в нескольких футах от него, все еще была надета на голову.

3. Тело принадлежало не тому парню, который был ранен, а тому, который пришел на помощь.

4. Кулак, который разбил стекло, меня вырубил.

Когда через несколько секунд я пришел в себя, меня уже волокли по траве; люди вокруг кричали. Похоже, я с глухим стуком приземлился на траву за «порше». Пара рук, одетых в черные пожарные рукава, крепко сжимала мне грудь и волокли меня через мой же газон. В одной руке было что-то зажато, красно-белое и по форме похожее на подкову. Когда мое зрение восстановилось, я сообразил, что это человеческая челюсть с полным набором зубов. На одном из коренных сверкала серебряная пломба.

С каждым пройденным футом становилось больше тепла и дыма, и мой ударенный мозг наконец-то сообразил, что меня тащат в огонь.

Я бился, пытаясь вырваться из железной хватки, хотя руки были все еще скованы за спиной. Рожденный отчаянием всплеск силы на мгновение освободил меня, и я попытался уползти от нападавшего. Тогда он поставил ногу мне на спину. Я рванулся и сумел перевернуться.

Пожарный – огромный здоровенный мужик – прекрасно обходился без нижний половины лица. Там, где полагалось быть челюсти (и где она была всю жизнь, за исключением последних нескольких минут), находился рот и дюжина черных извивающихся ног моего паука. Мясо в нескольких местах казалось основательно поджаренным.

Полулицый Пожарный сбросил куртку. Он поднял правую руку, и два тонких и острых белых отростка вылезли из его запястья, чем-то похожие на когти Росомахи, после чего его кисть отвалилась, но не как у Росомахи. Вылезшие из обрубка отростки становились все больше и острее. Потом на запястье появилась красная трещина, побежавшая к локтю. С влажным треском предплечье расщепилось на две продольные половины, обе кости предплечья разошлись, как лезвия, и стали напоминать ножницы.

Полулицый Ножницерукий Пожарный взмахнул своим новым приобретением и наклонился вниз, ко мне.

И его лоб взорвался.

Выстрелы сотрясли воздух. Все вокруг закричали, и Полулицый Кровавоголовый отшатнулся назад.