В глухих лесах

— Пол, здесь что-то случилось. Посмотри, ни единой души!

— Жителей попросили вечером не выходить из дому.

— Попросили?..

— Да, полиция. Я думаю, они ходили по домам и предупреждали, что появляться на улице опасно.

Миллер сбавил скорость.

— Я направил полицейских сюда на случай, если Томми все же объявится. Раз охрана на месте, — он кивнул головой в сторону стоявшего на обочине «седана»; Кэрол успела заметить темный силуэт за рулем и на мгновение вспыхнувший огонек сигареты, — значит, и он здесь.

Кэрол пожала плечами.

— А почему просто не арестовать его? — спросила и тут же сама испугалась своего вопроса: она впервые говорила о Томми, как о преступнике.

— Я предложил им пока подождать.

Пол остановил машину на маленьком пятачке у дороги, где был демонстративно припаркован серебристый «ниссан» Томми.

Миллер выключил зажигание.

«Значит, он здесь и не боится, не чувствует опасности».

— Все возвращается на круги своя! Раз он так в себе уверен, значит, уже успел уничтожить улики, — наконец прервал затянувшееся молчание Пол. — Конечно, мы можем его сейчас арестовать и допросить, но на этом все и закончится. За недостатком улик его придется отпустить. Потому-то я и попросил полицию ничего не предпринимать, пока мы не приедем. Кэрол, вы должны поговорить с ним.

— О чем? Что я ему скажу?

— Все что хотите, только выудите у него признание. Только у вас это может получиться. Такие преступники не признаются на суде.

Кэрол посмотрела в сторону дома. Пустые темные глазницы окон… Когда-то там было светло и радостно: праздновались дни рождения, устраивались семейные вечеринки, к ужину приглашали гостей, вместе радовались и горевали — жили! Как же так получилось, что из этой среды вышел безжалостный и бессердечный убийца, обуреваемый лишь жаждой крови? Есть ли в его сердце хоть капля человеческого, которая заставит его признаться в содеянном?

— Я попробую, — спокойно ответила она.

Когда они вышли из машины, Кэрол заметила в сгущающихся сумерках, как полицейский фургон, описав передними фарами дугу на перекрестке, замедлил ход и остановился поперек дороги. Кэрол оглянулась: и сзади дорога блокирована двумя полицейскими машинами.

— Иди вперед. Только спокойно! — прошептал ей на ухо Пол. — Я буду рядом, если что! Только сделай вид, что ты одна, не говори, что я рядом.

Они поднялись на крыльцо. Кэрол вставила ключи в замочную скважину. Пол отступил на шаг и достал револьвер. Она растерянно посмотрела на тускло блеснувшую сталь.

— Не нужно, Пол.

— Может, и не нужно. Но пока мы не знаем, почему он сидит там без света. Поэтому лучше быть начеку, чтобы не получить пулю.

Кэрол осторожно толкнула дверь.

— Свет включать?

— Делай так, как обычно.

Она переступила порог и нащупала выключатель. Под потолком вспыхнула большая медная люстра, осветив пустую прихожую. Кэрол сразу заметила тюльпаны в вазе на столе. Рядом лежала записка. По молчаливой команде Миллера Кэрол подошла к столу и прочитала написанное ровным и аккуратным почерком послание.

«Привет, Кэрри! Прости, но я поздно вернулся вчера. С Джилл ничего не вышло, хотя я сделал все, что мог. По дороге из Вермонта сломалась машина. Как я вымотался! Но теперь, слава Богу, все позади. Ложусь спать! Увидимся завтра вечером. Давай вместе съездим к отцу, хорошо?

Целую! Томми».

Какой странной и дикой показалась ей эта обычная, в общем-то, записка, как нелепо выглядел этот предназначенный для нее букет сейчас, когда она знала о нем всю правду. Кэрол вдруг ощутила, что почва уходит у нее из-под ног и к горлу подступает тошнота.

Она судорожно перевела дыхание и протянула записку Полу.

В комнате стоял резкий запах с каким-то металлическим оттенком. Кэрол принюхалась и направилась было на кухню, но Пол опередил ее. С револьвером наготове он скользнул в темный дверной проем. Кэрол вошла следом и включила свет. На кухне было чисто и уютно — мечта любой домохозяйки! Сильнее чувствовался запах. Складывающаяся гармошкой дверца в маленькую комнатку, где стояла стиральная машина, была распахнута настежь. Воздух был влажен после недавней стирки. Сильно пахло отбеливателем и стиральным порошком. На сушилке лежала стопка постиранного и высушенного белья. Пол убрал револьвер и принялся перебирать вещи. Он разворачивал и тщательно осматривал каждую: белая рубашка, майка, носки, джинсы — все чистенькое и опрятное.

— Его одежда, наверное, была в крови. Впрочем, мы этого не узнаем никогда, — тихо сказал Пол.

— Судя по записке, он, видимо, спит.

— Все может быть. С него как с гуся вода.

— Спальня наверху.

Кэрол привела Пола на второй этаж. Дверь одной из комнат в конце узенького коридора была приоткрыта. Кэрол кивнула: «Здесь!» С трудом ориентируясь в темноте, она хотела зажечь свет, но Пол остановил ее: