В годы испытаний

Фашистская печать старалась создать впечатление, что командование вермахта заманивает русских и что «блуждающие котлы» успешно выполняют таинственный замысел фюрера. Геббельсовские пропагандисты писали, что русское наступление вот-вот захлебнется. На самом деле все было совсем иначе. Обход и окружение фашистских дивизий и корпусов дробили силы врага, деморализовали солдат и офицеров вермахта. Только спустя десять лет бывший гитлеровский генерал Ф. Меллентин признал: «Русское наступление развивалось с невиданной силой и стремительностью.

Было ясно, что их Верховное Главнокомандование полностью овладело техникой организации наступления огромных механизированных армий… Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времени гибели Римской империи»[56]

.

21-й армии еще до ввода в сражение не раз приходилось встречаться с «блуждающими котлами». Части соединения уже готовились к наступлению с рубежа Ченстохов, Заверце для вторжения в Силезский промышленный район с севера, когда вдруг был получен приказ на разгром немецкой танковой дивизии, которая, соединившись с другими разрозненными частями, пыталась вырваться из окружения. Командарм Д. Н. Гусев поручил выполнить эту задачу корпусу генерала Н. П. Симоняка. Но подразделения 7-го гвардейского механизированного корпуса генерал-лейтенанта И. П. Корчагина, находившегося в резерве командующего фронтом, опередили нас. Они нанесли удары по «блуждающей танковой дивизии» во фланг и тыл. Они оказались настолько стремительными, что большая часть окруженных немцев во главе с командиром дивизии была взята в плен.

Попали в плен и несколько генералов из различных штабов армий и группы армий «А». Одного из «блуждающих» фашистских генералов разведчики вытащили из стога соломы возле автомагистрали, ведущей на Бреслау. Это был руководитель строительства оборонительных рубежей, которые носили нарочито грозные наименования. У генерала-строителя был, прямо скажем, малопривлекательный вид. Тучный, в мундире, залепленном грязью, с трухой в волосах и перекошенным от страха лицом, он являл собой жалкую и мерзкую картину.

Тысячи немецких машин, танки и самоходки стремились уйти по дорогам. Но они не ушли — ни боевая техника, ни солдаты. Когда наши танкисты врывались в населенные пункты, гитлеровцев, как правило, там оказывалось несравненно больше, чем наших бойцов. Но фашисты были уже полностью деморализованы, вояки из «блуждающих котлов» успевали заразить паникой местные гарнизоны, и те практически не сопротивлялись.

На допросе пленный майор-танкист с тремя лентами в петлице мундира и крестами выше нагрудного кармана вместо ответов на поставленные вопросы бессвязно и отрешенно бормотал:

— Что случилось? Три года назад мы шли на восток, легко взламывая наспех созданные вами оборонительные рубежи. Теперь мы поменялись ролями: вы идете на запад, не замечая нас. Так есть ли еще мы, существуем ли?

Как и во всех других операциях, между Вислой и Одером блестяще проявили себя представители всех родов оружия: и танкисты, и летчики, и саперы, и артиллеристы. Танкисты в сутки проходили по 120 километров. Огромную роль играли скромные, но надежные «илы», которые немцы называли летающими крепостями. Доблесть советских артиллеристов общеизвестна. Но самая трудная задача, как всегда, выпала на долю пехоты. В весеннюю распутицу она по 40 километров в сутки продвигалась вперед: проходила маршем по обочинам дорог, короткими перебежками — при штурме очередного населенного пункта, ползком — при атаке на укрепленный рубеж врага. Пехотинцы выбивали фашистов из дзотов, гнали болотами и лесами, штурмовали крепости, от стен которых отскакивали снаряды, и, не передохнув, шли дальше.

Боевые успехи Красной Армии на всех участках фронта окрыляли наших воинов. Все формы партийно-политической работы в тот период мы направляли на воспитание у людей наступательного порыва, на разъяснение им значения освободительной миссии Советских Вооруженных Сил. На привалах, в минуты затишья командиры и политработники проводили с бойцами беседы, знакомили их с сообщениями Совинформбюро и приказами Верховного Главнокомандования. Воины с громадным интересом читали в газетах и журналах патриотические статьи и боевые корреспонденции из действующей армии Алексея Толстого, Михаила Шолохова, Ильи Эренбурга, Бориса Горбатова, Константина Симонова, Александра Твардовского, Бориса Полевого.

И на страницах армейских газет и на перекрестках дорог можно было прочитать одни и те же емкие и вдохновляющие сообщения о том, сколько километров осталось до германской границы, до Одера, до Берлина.