В голубых канадских водах

— Я уверена, что он бы помог, — с несчастным видом пролепетала Лейла, — если бы знал, что я беременна.

— Вы что, не сказали ему? — Доктор явно была в шоке. — Ради бога, почему? Он женат?

— Нет. Мы… Я не нашла подходящего времени…

— Но подходящее время было тогда, когда вы сами узнали о своей беременности. Вы боитесь сказать ему? Хотите, я поговорю с ним?

— Нет! — Невыносимо даже подумать о таком! Невозможно даже представить его реакцию, если он узнает из третьих уст, что она ждет его ребенка. Ох, его детей!

— Вы понимаете, о чем я говорю. — Маргарет Дирборн закрепила на ее руке манжет, чтобы измерить кровяное давление. — Поверьте, или вы последуете моему совету, или очутитесь на больничной койке. И пролежите гораздо дольше. Конечно, если вы и вправду хотите, чтобы беременность продолжалась.

— Конечно, хочу!

— Прекрасно. Тогда скажите обо всем отцу детей и договоритесь о поддержке. Вам все равно не удастся долго держать свое положение в секрете. А он может неправильно истолковать вашу скрытность. Ему неприятно будет узнать такую новость последним. А теперь давайте запишем вас на ультразвук. Вы придете ко мне в конце дня, и мы с вами обсудим результаты.

Неделя выдалась адская. Клиенты из Южной Америки улетели в два часа дня. У Данте мелькнула мысль, что надо пригласить Лейлу пообедать и попытаться все наладить. Но когда он заглянул к ней в кабинет, ему сообщили, что она позвонила утром и сказала, что больна. Какая-то желудочная инфекция. Данте позвонил ей домой и узнал, что она ушла.

— С каких это пор здесь стала нормой четырехдневная рабочая неделя? — прорычал он, бросив трубку. — Больна, проклятье! Наверно, опять держит за руку Флетчера.

Ну и черт с ней! Лучше заняться своими делами.

— Не соединяйте меня ни с кем, Мег, — пролаял он по внутренней связи и погрузился в бумаги, требующие его внимания. Он не поднимал головы до тех пор, пока в конце дня у его стола не появилась Мег.

— Чем я могу быть еще полезна?

Он удивленно посмотрел на нее, потом на часы. Половина седьмого.

— Ничем, Мег. Идите домой. А то ваш муж придет ко мне с ружьем. Завтра я даю вам свободный день. За часы, переработанные вами на этой неделе. Вы, должно быть, совсем без сил.

— У вас тоже усталый вид. — Мег положила письма, приготовленные на подпись. — Это были напряженные дни для всех нас.

— Ага, — с сарказмом произнес он. — Вот и Лейла не так хорошо себя чувствует, чтобы ходить на работу.

— Меня это не удивляет.

. — Мне сказали, что-то вроде расстройства желудка.

— Можно выразиться и так.

Что-то в тоне Мег насторожило Данте. Он нахмурился.

— Что вы хотите сказать?

— После эпизода в понедельник в вашем кабинете я несколько раз на прошлой неделе заходила в дамскую комнату как раз в тот момент, когда она в соседней кабинке избавлялась от завтрака. А эти признаки я знаю слишком хорошо.

— Не шутите! Вы хотите сказать, что подхватили тот же вирус?

— Боже, надеюсь нет! Мне двоих достаточно.

— Чего — двоих? — удивился он.

— Детей, Данте. А вы подумали, что я имею в виду щенят?

— Что?!

— Отпрысков. Наследников. Потомков, если хотите.

Потрясение от услышанного отразилось на лице Данте.

— Вы хотите сказать, что Лейла беременна? —наконец он снова обрел голос. Но это был не его голос. Он скрипел, как заржавленный мотор, выброшенный из старой машины.

— О Господи! — Мег покраснела, что было ей вовсе не свойственно. — О Боже, Данте, я думала, вы знаете… А может, у нее просто грипп, сейчас много таких случаев. Или что-то еще.

— Или что-то еще, — медленно протянул он. Удивительно, как он ухитрился не заметить очевидного, хотя за последние десять лет наблюдал одиннадцать беременностей у своих сестер. Как мог он не заметить, что происходит с Лейлой?

И что еще более важно, почему она не пришла и не сказала ему?

Потому что это не его ребенок? Да нет же, его! Ведь она была девственницей, когда он в первый раз овладел ею.

Но почему же она не сказала ему?

Месяц его не было. А утро прошлого понедельника не лучшее время, чтобы объявить такую новость. Но что помешало ей сделать это в тот вечер, когда их охватило безумное желание? Или когда он предложил ей кольцо? Почему, черт возьми, она продолжала молчать?

— Если я сказала что-то лишнее, Данте, — Мег почему-то не убиралась к черту и не хотела оставить его наедине со злыми мыслями, — я правда…

— Все нормально, — бросил Данте. — Спокойной ночи, Меган.

Он редко так официально обращался к ней. Мег поняла намек и быстро ретировалась.

Данте подождал, пока за ней закроется дверь, и достал снимок Лейлы в рамке, который почти неделю назад положил в верхний ящик стола.

— Ага, — пробормотал он, глядя на ее совершенное лицо, — ты думаешь, что тебе не нужен ни я, ни мое кольцо. Ну, дорогуша, если ты беременна, у тебя нет выбора. Я заставлю тебя принять мое предложение, и ты не сможешь отказаться. Мой ребенок не должен расти незаконнорожденным.

Засунув снимок в ящик, он потянулся к телефону и набрал ее номер. На этот раз ее мать ответила на третий гудок.

— К сожалению, ее нет, — вздохнула Мэв.

— Неужели? Насколько я знаю, она больна. Но, очевидно, ей стало лучше.