В горе и радости

— Хорошо! Я все сделаю сам, — сказал он, уложил меня на кровать и лег сверху. — Я люблю тебя, — говорил он, целуя мои щеки и шею. — Я так сильно тебя люблю. Я чувствую себя самым везучим парнем в мире.

— Я тоже тебя люблю, — ответила я, но я не была уверена, что он меня услышал. Он сосредоточился на другом.

Полчаса спустя я склонилась над ним совершенно голая, укладывая его голову на подушку и спрашивая, не хочет ли он, чтобы я отвезла его в больницу.

— Нет! Нет, — сказал он. — Думаю, я просто потянул спину.

— Разве такое бывает не у стариков? — поддразнила я его.

— Ты только посмотри, сколько барахла я перетаскал сегодня! — Бен сморщился от боли. — Можешь дать мне мое нижнее белье?

Я встала и предала ему то, что он просил. Потом сама надела белье. Застегнув бюстгальтер, я натянула футболку.

— Как нам следует поступить? — спросила я. — Хочешь лекарство? Или тебе нужно к врачу? — Бен все еще пытался натянуть нижнее белье. Он едва мог шевелиться. Я не хотела смотреть на это, поэтому взялась за резинку его трусов. Я натянула их ему на ягодицы так осторожно, как только смогла. Потом натянула трусы спереди до талии, взяла одеяло в ногах кровати и накрыла его.

— У нас есть ибупрофен? — спросил Бен.

Вот оно. «У нас». Самый лучший вариант: «у нас». «У нас» есть ибупрофен?

— У меня его точно нет, — ответила я. — Может быть, в коробках?

— Да, в коробке с надписью «Ванная». По-моему, я видел ее на полу в гостиной.

— Хорошо, я сейчас вернусь. — Я поцеловала его в лоб и ушла в гостиную.

Я осмотрела коробки, стоявшие в комнате, и наконец нашла одну с надписью «Ванная». Она оказалась под кучей других тяжелых коробок. Я была уверена в том, что это одна из тех, которые мы выгружали первыми. Я переставляла коробку за коробкой, пока не добралась до нее. Но когда я ее открыла, внутри оказался еще один лабиринт. Провозившись слишком долго, я все-таки нашла ибупрофен и принесла таблетки Бену вместе со стаканом воды.

Он чуть приподнял голову и поблагодарил меня, его веки были крепко зажмурены от боли.

— Пожалуйста, — ответила я.

— Элси? — простонал он.

— Да?

— Тебе придется отогнать назад грузовик.

— Ничего страшного, — ответила я, хотя поездка на тяжелом грузовике по улицам Лос-Анджелеса не соответствовала моему представлению о хорошо проведенном времени.

— Ты… — начал он. — Тебе надо выезжать сейчас. Грузовик должен быть на месте через двадцать минут. Прости меня! Я не подумал о том, что ты так долго будешь искать ибупрофен.

Я вскочила и натянула брюки.

— Где ключи? — спросила я.

— На переднем сиденье.

— Куда ехать?

— Ланкершим и Риверсайд.

— Это в долине?

— Это был самый дешевый грузовик, который я смог найти! Я забрал его по дороге с работы домой.

— Ладно, ладно. Я уже ухожу. — Я чмокнула его в щеку. — Ты справишься здесь один?

— Со мной все будет в порядке. Можешь принести мне мой мобильный просто на всякий случай?

Я положила его телефон возле кровати и пошла к двери.

— Эй, — позвал Бен. — Ужин привезешь?

— Разумеется, привезу! — крикнула я в ответ. — Ты просто заноза в заднице.

СЕНТЯБРЬ

Сьюзен, как всегда великолепная, появилась на моем пороге рано утром в воскресенье. В руках она держала пакет с бейгелями, творог и пакет апельсинового сока. Под мышкой зажала сложенные картонные коробки.

— Я подумала, что нам не помешает перекусить, — объявила она, переступая порог.

— Замечательно, — оценила я и отнесла продукты в кухню. — Хотите бейгель сейчас? — крикнула я ей.

— Конечно. — Сьюзен вошла в кухню. Ее тихий голос прозвучал рядом со мной, он не был далеким и кричащим, как я ожидала.

Я положила два бейгеля в тостер, и мы с ней перешли в гостиную. Она оглядела комнату. Я могла сказать, что она определяет, какие вещи принадлежали Бену. Я догадывалась, что она делает это потому, что оценивает объем предстоящей работы, и потому, что эти вещи принадлежали ее умершему сыну.

Звякнул тостер. Я вытащила бейгели и обожгла подушечки пальцев. Разложив бейгели по тарелкам, я затрясла руками, надеясь смягчить боль. Я никогда не знала наверняка логику этого жеста, но он был инстинктивным, поэтому, возможно, это работало. Сьюзен посмотрела на меня и спросила, все ли у меня в порядке, и на мгновение мне показалось, что это мой шанс избавиться от предстоящего дела. Я могла сказать, что мне очень больно. Я могла сказать, что не смогу работать руками. Пальцы действительно все еще болели. Возможно, мне следовало бы пойти к врачу. Но потом я сообразила, что, когда я вернусь домой, вещи Бена все так же будут лежать передо мной.

— Я справлюсь, — ответила я. Мы налили апельсиновый сок в большие стаканы и сели за стол. Сьюзен спросила, с чего мы начнем, и я сказала:

— С гостиной. Мне нужно расчистить путь в спальню.

Пока мы ели, она пыталась вести светскую беседу, спрашивая о моей работе и моих друзьях, но мы обе могли думать только о том, что нам предстояло сделать. Мы испытали почти облегчение, когда доели. Наконец-то мы могли начать.