В городе М. Очерки социальной повседневности советской провинции в 40-50-х гг.

мерах усиления борьбы с ними. За неудовлетворительную работу, не­принятие должных мер по улучшению деятельности работы милиции в борьбе с преступностью начальнику областного управления мили­ции тов. Ушахину объявлен строгий выговор с занесением в учетную карточку. За проявленную бездеятельность в организации работы по борьбе с преступностью в городе и безучастное, формально-бюрокра­тическое отношение к этому важнейшему делу секретарю Молотов­ского горкома КПСС тов. Боброву и председателю горисполкома тов. Зайцеву объявлен выговор. Секретарю обкома ВЛКСМ тов. Мель-кову и секретарю Молотовского горкома ВЛКСМ тов. Хорошутину указано на их безответственное отношение к выполнению указаний обкома КПСС об улучшении воспитательной работы среди молоде­жи. Обращено внимание начальника областного управления МВД тов. Цикляева на крайне неудовлетворительное руководство работой милиции как в городе Молотове, так и в области.

Бюро обкома КПСС наметило ряд мер по наведению порядка в го­роде, повышению боеспособности личного состава органов милиции, усилению политико-воспитательной и культурно-массовой работы среди трудящихся города, особенно среди молодежи и обеспечению строгого порядка и организованности при отправке амнистирован­ных е месту жительства. Проведение в жизнь намеченных мероприя­тий обкомом партии взято под контроль»

¹

.

Вот, собственно, и вся история, укладывающаяся в простую фор­мулу: жалоба — заседание — отписка по начальству. Естественно, с бюрократическим продолжением. В обком все лето поступали справ­ки из разных мест о принятых мерах. Так горисполком рапортовал, что он, мобилизовав «внутренние резервы», произвел «...усиление уличного освещения», но «кабельных изделий» все равно не хватает и потому он «...вошел 17 июня 1953 с ходатайством в Совет Минист­ров СССР о выделении для г. Молотова необходимых материалов». Получен благоприятный ответ, и появляется возможность «...обору­довать освещение основных магистралей города и закончить освеще­ние трамвайных линий», а пока оборудование не пришло, гориспол­ком занят важным делом: активизирует работу административных комиссий при райисполкомах

²

.

267

Управление милиции, в свою очередь, также докладывало о при­нятых мерах по усилению общественного порядка: обезврежена бан­дитская группа, задержаны участники разбойных нападений и пр.

Отписывался об усилении воспитательной работы среди молоде­жи обком комсомола.

В конце концов, постановление бюро обкома от 27 апреля было «...снято с контроля» как выполненное.

На первый взгляд, здесь все обыкновенно. Типичный случай функ­ционирования советской бюрократической машины. Анонимный гра­жданин жалуется большому начальству на отдельные недостатки и недоработки начальства малого. Москва требует разъяснений от своих местных агентов, те признают свои ошибки, обещают их исправить, выносят взыскания, сочиняют постановления, собирают справки и доклады, которые затем с течением времени списываются в архив. С точки зрения формальной, все операции с «письмом Климу Вороши­лову» укладываются в эту схему. А вот что касается содержания, скры­того за казенными оборотами, то оно не столь просто и однозначно.

Начнем с письма. Автор его, взявший в качестве псевдонима, числительное — «85 человек», был, скорее всего, мужчиной вполне зрелого возраста, политически подкованным и грамотным, хотя и не слишком образованным. Правда, в деле сохранилась только копия, переписанная в секретариате Верховного Совета на машинке, так что ошибки могли и устранить, хотя, как правило, этого не делали. Стиль же не меняли никогда. Судя по нему, письмо сочинил человек, под­наторевший в чтении официальных бумаг, скорее всего, маленький служащий, может быть, отставник НКВД-МГБ, или прокуратуры, на крутых поворотах карьеры потерявший и чин, и партбилет. По этой причине и пишет наш автор не в ЦК КПСС, а в Верховный Совет.

Впрочем, молотовские органы сочинителя не искали. В политике анонимный автор разбирается, знает хорошо не только новую долж­ность Клима Ворошилова, но и ее конституционный статус. Офици­альной риторикой владеет превосходно: идея — признать уголовных преступников врагами народа и на этом основании расстрелять — сви­детельствует о глубоком знании большевистской логики, а возможно, и практики образца 1937 года. Только в одном он расходится с партий­ной линией: явным образом не любит молодежь, не противопоставляет кучке хулиганов и бандитов сплоченные ряды юных строителей ком­мунизма, оказывается не в состоянии пересилить личную неприязнь и страх по отношению к дерзким и бесшабашным подросткам.

Итак, можно предположить, что автор письма — человек немо­лодой, грамотный, далеко отстоящий от властных учреждений, явно

103

не фронтовик — о войне в письме ни строчки. Он жадно ловит все слухи и охотно им верит. На местное начальство не надеется. Правда есть только в Кремле. Его письмо к Ворошилову — отчаянный крик о помощи, но не только. Житель Молотова призывает Правительство изменить закон — вернуть смертную казнь за уголовные преступле­ния. В 1954 г. вернули.