В городе Сочи темные ночи (сборник)

Толик увидел в конце аллеи одного из своих обидчиков. Догнал, двинул изо всех сил сзади. Тот упал. И тут же вскочил, но ответить на удар не успел. Из боковой аллеи выехала милицейская машина…

Держа в руках туфли, Вера выбежала из парка на набережную и остановилась перевести дыхание. Потом присела на железный барьер у пляжа.

Кто-то брел по гальке, наклонился, зачерпнул из моря воды, умылся, высморкался и стал приближаться к Вере.

Вера курила. Человек остановился напротив. В темноте его лицо было неразличимо.

— Закурить есть?

— Последняя, — Вера кивнула на свою сигарету.

Он сел рядом, и Вера узнала того парня, который увел Чистякову.

— А, это ты! — рассмотрел ее парень. Забрал у Веры сигарету жадно ее докурил. — Тебя как звать-то?

— Вера. А тебя?

— Сергей… А эта коза, что со мной была, кто? Подружка?

— Она мне как сестра…

— Все люди братья, — усмехнулся Сергей.

Вера обулась, и они не спеша пошли в сторону парка.

— А что за парень с тобой был?

— Одноклассник.

— Одноклассник — это хорошо…

Тут Вера увидела, что в их сторону сворачивает милицейская машина. Несколько человек пробежали мимо с визгом и руганью. Вера схватила Сергея за руку, потащила к ближайшей скамейке, обняла. Он тоже прижал Веру к себе.

Машина проехала.

— Неплохо, — сказал Сергей.

— Тебе хотелось прокатиться?

— Нет. Я привык спать дома.

— Пусти, — сказала Вера.

— Кажется, что сейчас с ножом кто-то вылезет. — Сергей не отпускал ее.

— Пусти, говорю.

— Идем?.. Чего тут торчать-то…

Вера молчала.

— Пошли?.. — лениво повторил он.

— Давай вали отсюда! — закричала Вера, изо всех сил отталкивая его. — Я ночевать тут буду!

Сергей разжал руки, поднялся и не спеша пошел прочь.

Вера глядела ему вслед. Он уходил все дальше и дальше.

— Обернись! — прошептала Вера.

Он не оглянулся и вскоре исчез в темноте.

Вере стало страшно. Она встала со скамейки и медленно побрела в сторону дома.

Вдруг ее ослепил свет фонарика. Она замерла, прикрыла глаза рукой.

— A-а, Верка, — услышала она.

Человек осветил снизу свое юное лицо. Лицо было малопривлекательно, со свежей царапиной на лбу Принадлежало оно Толику.

— Андрюшу не видел? — устало спросила Вера.

— Андрюха! — позвал Толик.

— Чего? — Из-за кустов вылез пацан лет девяти.

— Да не ты, — вздохнула Вера.

— Забрали его, — ответили из темноты.

— Закурить есть? — повернувшись на звук голоса, спросила Вера.

— Откуда? — ответили ей.

— Ну пока… — Вера пошла дальше.

Скучно… Жить было очень скучно.

Куда себя девать — непонятно. Домой ехать?

Отправившись на заработки — строить в братской стране Монголии какой-то комбинат, — родители сдали свою квартиру в Донецке двум запуганным молодоженам. И когда Сергей появлялся дома, они без конца что-нибудь роняли или ломали, молодая жена при этом нервно хихикала… Да и вообще Сергей не любил свой родной шахтерский город с торчащими в степи горами отработанного шлака.

Здесь хоть было море. В общежитии никто не мешал — соседи по комнате на лето разъехались…

Учиться в институт он пошел только потому, что это избавляло его от службы в армии. На лекциях Сергей честно спал. Выручало то, что преподаватели в основном были женщины. Внешность выручала. Он и вступительные экзамены сдал только благодаря тому, что смотрел загадочно и казался умным…

И вот, дожив до двадцати одного года и проучившись четыре года в институте, Сергей понял, что ничего не хочет. И жизнь будет всегда такая, какая она есть сейчас, даже хуже. Просидит он до пенсии в душном конструкторском бюро, вычерчивая на кульмане никому не нужную ерунду. Зарплаты будет хватать только на питание… Ну и что?.. И это все?.. Зачем?..

Он ненавидел все эти блюминги, слябинги. Ничего не хотел знать о технологии обжима стали. Ненавидел людей, которые понуро, в три смены работали. Металлурги с обожженными лицами; толстые крановщицы, ворочавшие листы железа; шоферы, перевозившие бесполезные грузы, и многие другие, которых заставляли бороться за продукцию отличного качества, трезвый образ жизни, ударную производительность труда и гробить свое здоровье… У них были дети. Дети, которые росли как трава. Никто ими не занимался. А заводы приносили убыток.

Дома в халатике Вера быстро мыла оставленную в раковине посуду. Стрелки будильника, тикавшего на холодильнике, приближались к двенадцати часам ночи.

Заскребся в замке ключ, хлопнула входная дверь — это Рита вернулась с работы. Она несла тяжелые сумки с продуктами.

Вера стояла у окна и ела хлеб с маслом.

— Не спишь еще? — устало улыбнулась Рита. — Чего так?

— Телевизор смотрела.

У матери на щеках был нездоровый румянец.

— Как чувствуешь себя? — спросила Вера.

Та в ответ махнула рукой.

— В троллейбусе говорили, в парке опять драка была. Убили там кого-то…

— Ужин разогреть?

— Да не хочу я есть, — сказала Рита и принялась разбирать сумки, укладывать продукты в холодильник. — Ты один хлеб жуешь. Картошки поешь с мясом.

— Ладно, мама, пошли спать, — улыбнулась Вера. — Поздно уже.

Рита кивнула, и вдруг спокойное выражение сошло с ее лица.

— Я ж просила тебя полы помыть! А ты! Три дня назад еще просила, паразитка!

— Завтра помою, — угрюмо ответила Вера.