В городе жестоких людей (СИ)

— Денис!.. — Ксюшу захлестнуло исходящей от него силой. Голова, и без этого соображающая через раз, отказывалась верить тому, что происходило. Пересохшие губы потянулись к чаю, чтобы хоть как-то утолить возникшую жажду. Зря она позвонила ему. Зря… Стоило бежать от него. Сейчас же. Поблагодарить за помощь, попросить вызвать такси и поехать к Антону. Да!! Так она должна была сделать. Но что-то, что было сильнее её, не давало тронуться с места. Тогда она вспомнила подслушанный разговор, свое разочарование в нем, как обвинил в корыстности и… всё бестолку. Против тех оплошностей коварная память сразу предоставила опровержения, против которых оказалась бессильна любая обида. И тут внезапная горечь прорвалась наружу, затопило такой обидой на весь мир, что стало нечем дышать. Расплакалась. Навзрыд. В который раз за эту бесконечную ночь. Больше не было сил сдерживаться. Как только услышала в его голосе участие, не поддельную заботу, так и сорвало плотину, сметая всё на своем пути.

Денис от неожиданности растерялся. В тот же миг поднялся на ноги, всматриваясь в плачущие глаза, и со всей силы прижал девушку к себе. А она прильнула, сама потянулась к нему в поиске защиты и опоры. Крепко обняла за талию, боясь, что отпустит, и настолько трогательно всхлипнула, что у него защемило сердце.

Подняв Ксюшу на руки, Денис прошел к кровати и, опустившись на мягкий матрас, набрался терпения. Ждал её признания с какой-то волнительной тревогой. Хотел и в то же время боялся услышать, что же произошло на самом деле. Опасался, что, узнай правду, мог натворить делов. Поэтому не подгонял. Ласково гладил по спине, скользил по хрупким плечам, наслаждался её чистым запахом и с замиранием сердца упивался ощущением горячего дыхания на своей шее.

— Я… я не понимаю… — начала Ксюша несмело, чувствуя, как от тесного контакта бросило в пот, а может, это начала потихоньку спадать температура. Денис незаметно напрягся, продолжая поглаживать её спину, словно подбадривая. — Как можно быть настолько низким и подлым человеком.

Вот тут он основательно напрягся, не понимая, на чей счёт принимать сказанные слова. Хотелось надеяться, что не на свой. И так чувствовал себя предателем.

— Знаешь, бабушка всегда говорит, что первое мнение бывает обманчивым. Я не соглашалась с ней. Всегда полагалась на внутреннее чутье и когда тётя Аня привела Александра, своего сожителя, я подумала… — прижавшись ещё теснее, и Денис обреченно прикрыл глаза, — я тогда подумала, какой он отзывчивый и внимательный мужчина. Что его может связывать с тёткой? Но потом… нет, не хочу говорить об этом…

Слова замерли на языке, застыли где-то в горле. Или даже не в горле — в груди, поглощенные ледяной пустотой. Да, ничего страшного не случилось, но от воспоминай её начало потряхивать и возникло такое необъяснимое и в то же время естественное желание укрыться в его руках, что на секунду забыла, о чем говорила до этого.

Уткнувшись носом в его свитер, протяжно выдохнула. Нельзя вот так останавливаться. Стоило закончить, но как?

— Просто знай, что я не вернусь больше в ту квартиру. Я ненавижу всех её жителей и если случайно встречусь с ними — обойду десятой дорогой, потому что не было такого дня, чтобы они не плюнули мне в душу.

— Значит, тот урод приставал к тебе? — Денис сразу почувствовал, как напряглись её плечи. Даже если не ответит, он и так уже всё понял.

— Пытался. Я убежала. Денис, — подняла голову, всматриваясь в его глаза, — не говори Антону об этом. Хорошо?

Он сглотнул, убрав с её лба упавшую прядь.

— Почему?

— Просто не хочу. Пообещай, что не скажешь?! И о том, что я осталась у тебя — тоже не говори.

Об этом она могла даже и не просить.

— Не скажешь? — заглянула в темно-карие глаза, не обращая внимания, насколько они потемнели.

— Не скажу, — пообещал пылко. Как бы не хотел держаться от неё на расстоянии, как бы не повторял себе «нельзя!» — не получалось. Не будь её сейчас рядом, не признайся, не откройся она — забухал бы в клубе, празднуя удачное ограбление, но теперь… ни одно спиртное не сможет выжечь из памяти те ощущения, что испытывал в данный момент, удерживая трепещущее тело на своих коленях.

Неожиданно на квартиру опустилась тишина. В окно уже не так зловеще барабанил дождь. Наоборот, он усыплял, окутывал ровным постукиванием. Весь остальной мир вдруг утратил реальность. Прекратил существовать. И то, что до этого казалось таким же нереальным, вдруг обрело свои черты, ожило, затрепыхалось на кончиках пальцев, проигрывая всем доводам разума.