В городке над Неманом

— Как там дальше, Толя, забыл я… Ну что ж, друзья мои, концерт выездной бригады рыболовов можно считать законченным. Э-э, да вы тут чайком пробавляетесь. И как, горячий? Спасибо, спасибо, не откажусь, — наклонил голову старик и взял протянутую Антоном Валентиновичем кружку. — Мы-то свой термос второпях в «Москвиче» забыли. Зимушка-зима, ой снежная нынче. Пришлось машину у моста оставить, — говорил он, прихлебывая горячий чай.

Димка заметил, что старик слишком внимательно рассматривает отца, пряча в своих пышных усах лукавую улыбку. Антон Валентинович тоже начал внимательно поглядывать на разговорчивого старика.

Сделав последний глоток из кружки, старик вынул из кармана складной рыбацкий нож, привязанный за колечко к тонкому витому ремешку.

— Хорош, хорош! Рад, что вижу тебя в добром здравии, — сказал он недоумевающему Антону Валентиновичу. И вдруг черенком ножа начал что-то дробно выстукивать по донышку кружки.

Бодренков застыл с портсигаром в руке, так и не достав из него папиросу. Недоуменно смотрел на старика и дядя Максим.

Поднялся со своего места Антон Валентинович, уронил на снег портсигар и шагнул к старику. Лицо его было растерянным. Он еще несколько секунд вслушивался в звонкий дробный перестук, а затем взволнованно заговорил:

— Мои позывные! Товарищ Ветров?! Вениамин… Вениамин Иванович!.. Вы ли это?

— Я, мой друг. Я! — ответил посмеиваясь старик. Он отложил в сторону кружку, сунул в карман нож и тоже поднялся с санок.

— Здравствуй, товарищ Антон. Ну что ж, давай обнимемся по-братски…

А Димка смотрел во все глаза, как обнимались и целовались его отец и бородатый старик.

Димка даже заметил слезы на глазах у всегда спокойного отца, да и старик, вытащив большой платок, тоже вытер лицо. Нагнувшись, он поднял оброненный Бодренковым портсигар.

— Давно не курил, а сегодня нарушу свой обет. Дай-ка огоньку, Анатолий… Ну, сядем рядком да поговорим лад-ком, друг ты мой давний.

А Бодренков говорил растерянно:

— Как же так, Вениамин Иванович? И не предупредил… письмо прислал бы, телеграмму. Да что мы сидим здесь на льду. Давайте собираться домой… Радость-то какая! — И Елена моя обрадуется.

— С Еленой твоей мы уже встретились. Хотела она тоже на Неман бежать, да мы не позволили. Решили сами с Анатолием найти вас.

— Давайте, давайте собираться, — поторапливал всех Антон Валентинович.

— Да что ты, Антон, торопишься, — сказал Вениамин Иванович. — В кои веки я на рыбалку выбрался, да еще к другу заветному… Нет, нет, побудем часок, рыбки наловим к праздничному столу. А Елена твоя, между прочим, как только встретилась с нами, не в пример тебе, хоть я и бороду отрастил и усы, сразу меня узнала…

Заметив, как внимательно Димка наблюдает за всем происходящим, старик сунул руку куда-то под пушистую бороду и вытащил длинную конфету в целлофановой обертке.

— Получай, Дмитрий Антонович… Ну как, сегодня много наловил?

— У меня удочку рыба утащила, — доверительно признался Димка.

— Ай-яй! Как же так? И вороненок твой не укараулил. Скажу тебе ко секрету, у меня тоже такой конфуз был: полез за папиросой, пока прикурил, глядь, а удочки нет… Спасибо соседу, успел тогда мою удочку подцепить.

Димка повеселел.

— Дедушка, пока вам там лунку рубят, — он кивнул в сторону Анатолия, который уже орудовал пешней шагах в десяти, — вы в моей попробуйте. Может, даже удочку выловите.

— Ну, если хозяин позволяет, попробую. — Старик похлопал по плечу все еще стоящего рядом Антона Валентиновича и сказал ему вполголоса: — Ты, Антон, займись-ка тоже рыбалкой. Будет вечер, будет встреча застольная, там и наговоримся досыта. Дай мне сейчас жажду рыбацкую утолить, хочу и я рыбку-другую поискать в глубинах неманских.

Бодренков старший отошел к дяде Максиму, который возился у своих ставков. Но, видно было, что рыбалка уже мало занимала его.

Вениамин Иванович живо подготовил свою снасть. Димка загляделся на блесну, прикрепленную к радужной леске. Была она двухцветная: с одной стороны красная, а с другой — белая, серебристая, и тройник на блесне был закрыт красными шерстяными нитками.

Опустив блесну в лунку, Вениамин Иванович подергал несколько раз удочкой, приговаривая:

— Ну, где там окунь-воришка, подавай нам Димкину снастишку, а то самого вытащу. — Дернул еще пару раз и сказал изумленно: — Ты смотри, зацепил.

Но зацепил он не удочку, а хорошего горбача. Выбросил на лед, тряхнул удочкой, и окунь выплюнул блесну.

— Вот так-то, — удовлетворенно сказал он, вновь опуская блесну.

Димка заметил, что при этом Вениамин Иванович укоротил леску. И новый окунь забился на льду.

— А вы почему леску укорачиваете? — спросил Димка. Он уже сидел у своей первой лунки и подергивал удочкой. Но больше следил за бывалым рыболовом.

— А я, внучек, рыбу ближе ко льду поднимаю. Ловить быстрее… — ответил Вениамин Иванович, вытаскивая очередного окуня. — С удочки, видишь, они сами слетают. Я бородку на крючке спилил, вот и не засекается рыба наглухо. Только тут сноровка нужна: чуть леску ослабишь, добыча и уйдет.