В июле 1942. Оборона Касторного. Правда и вымысел

Вот так вот: подлецы и шпионы в виде женщин, детей, нищих, полковников и т. д. — категория, в которую входят и все остальные встреченные на пути неизвестные. Стоит ли удивляться, что такое подозрительно-настороженное отношение Батюка ко всякого рода «шкурникам», малодушным и сомневающимся было хорошо известно его подчиненным и потому вряд ли способствовало высказыванию с их стороны каких-либо сомнений в правильности или объективности тех или иных его безапелляционных заявлений, которые зачастую не вполне соответствовали (или вовсе не соответствовали) действительности.

Завершая разговор о роли 284 сд в боях под Касторным и разных оценках ее успехов, надо сказать, что после окончания боев командование дивизии (очевидно, комиссар Зубков и начальник политотдела Ткаченко) посчитало достижения 284 сд столь значительными, что подало рапорт в штаб Брянского фронта с просьбой возбудить ходатайство о присвоении ей звания гвардейской. Однако начальник политуправления Брянского фронта, который, без сомнения, прочитал донесение батальонного комиссара Голицына и знал о том, что происходило в дивизии не только из бодрых докладов ее командования, но и из другого источника, корректно, но твердо отклонил поступившее ему предложение. В резолюции на запрос из 284 сд он написал:

«В прошедших боях 284 сд неплохо дралась и сделала много полезного. Отдельные ее бойцы, командиры и политработники дали образцы героизма и мужества. Но в целом дивизия еще не добилась такого успеха, который бы давал право возбуждать ходатайство перед наркомом обороны о присвоении ей гвардейского звания»[347]

.

Подводя итоги боевых действий 284 сд под Касторным, следует сказать, что для их честного и объективного анализа надо обязательно отделить зерна истины от плевел мифов и субъективизма, а сделать это весьма непросто, поскольку правда и вымысел здесь тесно переплетены. Если говорить коротко и сжато, то для лучшего понимания итогов и значения тех боев, пожалуй, следует задать ряд конкретных вопросов и честно ответить на них.

Устояла ли 284 сд под сильным ударом врага? Да, в целом устояла. Даже немецкое командование отметило особую стойкость дивизии. В кратком отчете об операции 4 ТА по прорыву к Воронежу было написано: «На Олыме костяк русской обороны составила особенно боеспособная 284 стрелковая дивизия при поддержке частей 3 и 4 истребительно-противотанковых бригад»

[348].

Но нанесла ли при этом 284 сд огромные потери противнику, в чем было уверено советское командование? Нет, не нанесла. Реальные потери врага были во много раз меньше заявленных.

Задержала ли дивизия наступление немецкой 9 тд? Да, задержала на какое-то время, как, впрочем, задерживали ее до этого и другие наши части. Имело ли это значимое оперативное влияние на ход боевых действий на воронежском направлении в целом? Нет, не имело. Стойкая оборона Касторного никак не помогла потерявшей управление 40 А остановить врага западнее Дона.

Потеряли ли части касторненской группы войск Брянского фронта боеспособность в результате тех боев? Да, надолго потеряли. Утратили ли боеспособность немецкие 9 и 11 тд, а также 377 пд? Нет, не утратили. Они продолжали боевые действия, и вышестоящее немецкое командование по-прежнему могло использовать их для решения возникающих оперативных задач.

Положительное значение тех боев, пожалуй, состояло в приобретении драгоценного боевого опыта. Об этом высказывался и сам командир 284 сд на конференции в Красноуфимске. Здесь стоит привести цитаты из его выступления, которые еще раз дают наглядное представление о том, как Батюк воспринимал опыт прошедших боев, их итоги и значение. Надо отдать ему должное: наряду с чересчур бравыми и весьма субъективными оценками действий своей дивизии он видел и ее недостатки, не побоялся критиковать устаревшие, по его мнению, пункты существующих уставов, а в деле приобретения драгоценного боевого опыта считал не зазорным поучиться и у врага. Не все в его выводах соответствовало фактам, некоторые его высказывания можно назвать весьма тенденциозными, но не будем забывать о том, что в тех условиях Батюк сам многого не знал и знать не мог, чем во многом и была обусловлена такая тенденциозность. Его оценки — это оценки современника описанных им событий по горячим следам, а не через 70 лет после них, когда с высоты послезнания гораздо легче получить объективную картину минувшего. Поэтому эти оценки также представляют несомненный интерес для современных исследователей. Итак, выступая перед начсоставом 284 сд, в августе 1942 года, Батюк заявлял (сохранен стиль оригинала):