В июне тридцать седьмого...

Из письма С.С. Степановой, дочери С.И. Степанова, журналисту и писателю С. Щеглову, 10 октября 1972 года:

«В 1918 г., особенно летом, почти каждую ночь в Туле производились массовые расстрелы. А осуществлялись они напротив тюрьмы, примерно в 40 — 50 метрах от домов по Полевой улице, где был и наш дом. Днём туда приходили родные расстрелянных, рыдали и причитали, а по ним стреляли и, настигая их у калиток и окон домов, расстреливали. Я не помню, чтобы в то время дома отец высказывал возмущение. Но, конечно, он не мог не переживать всё происходящее. Значительно позднее я поняла, чего ему это стоило. Поняла я также и то, что отец никогда не был против красного террора, он был против такой формы его осуществления... Все эти мысли возникли у меня значительно позднее и вызваны были одним замечанием моей матери, что перевод отца в то время в Москву был не случаен (со слов Альперовича). Кто знает, может быть, действительно, зная цену кристально чистому, честному и преданному партии человеку, понимая причину его ошибки[10] и веря в него, его отозвали из Тулы, помогая в работе пережить внутреннюю трагедию».

Из выступления Г.К. Каминского на 5-й губернской партийной конференции в феврале 1919 года:

«Дело заключается в том, что Октябрьская революция, как и Февральская революция, в Туле была встречена пролетариатом не так, как была встречена московским или питерским пролетариатом. Там действительно шла борьба, было пролетарское восстание, были сражения, проливалась кровь, там шла жесточайшая борьба с буржуазией за диктатуру, за жизнь рабочего класса. В Туле это могло быть, но этого не произошло. В Туле на это шли, но этого не случилось. В Туле пытались создать кровопролитие, но оно не произошло».

* * *

С. И. Степанов. Я не видел своими глазами. Мне рассказывали... На следующий год, весной девятнадцатого, несколько уцелевших яблонь и вишен в богадельническом саду зацвели красным, даже пунцовым цветом и, распустившись в одну ночь, к вечеру следующего дня все облетели, укрыв землю лепестками кровавого цвета.

Да, красный террор. Расстрелы, массовые расстрелы контрреволюционеров, заложников... То есть врагов? Но ведь в заложники часто брались тогда — я это знаю, знаю, знаю!.. — люди прямо с тульских улиц. Соблюдалось лишь одно: заложниками должны быть «социально чуждые элементы». Так говорил Каминский, руководитель тульских большевиков. Ладно... Пусть: красный террор — ответ на выстрел Каплан в Ленина. Но ведь большевики в Туле пролили рабочую, пролетарскую кровь через полтора месяца, почти сразу после того, как в городе оружейников седьмого декабря 1917 года была провозглашена советская власть!..

Хроника событий в Туле 8 — 16 января 1918 года

После провозглашения советской власти в Туле седьмого декабря 1917 года сразу же при Совете рабочих, крестьянских и солдатских депутатов был создан Военно-революционный комитет, который возглавил Григорий Каминский. Под командованием этого комитета находилась Красная гвардия, военная сила новой власти.

Но были свои боевые отряды и у других партий и организаций, прежде всего у меньшевиков, противостоящих большевикам-ленинцам, по существу узурпировавших власть в городе (о том, как это происходило, будет рассказано в последней главе повествования).