В Иродовой Бездне (книга 1)

Вечером ребенок спокойно уснул. Перед сном много горячих молитв вознеслось за заключенных, за их семьи. Любовь, любовь во всем видел Лева. И, засыпая, он особенно чувствовал боль за тех людей, которые не понимают этой любви, клеймят верующих и всячески стараются расправиться с ними.

Когда утром он проснулся, то, независимо от его воли, в сердце звучал гимн:

PoetryГорько плакал Великий, Могучий Христос.

Слезы горя на землю ронял…

Сильной воин любви, не стыдился Он слез…

Нет, Я плачу о вас;

Я лью Свои слезы и кровь,

Но Я вижу, что вам непонятна любовь,

За нее Вы распнете Меня…

Когда Лева умывался, мелькали мысли: им непонятна любовь, они не хотят знать Христа, они распинают Его. Но можно ли сердиться на них за это? Отче, прости им, ибо не знают, что делают, ссылая лучших братьев, лишая жен мужей, детей – отцов.

День выдался чудесный, какие нередко бывают осенью, прежде чем погода окончательно испортится и начнутся дожди. Солнце приятно грело, воздух был как-то особенно легок, свободно дышалось. Ветерок не качал даже вершины высоких слей. Переправиться через реку на пароме и идти тайгой – было одно удовольствие. Тем более, что он дорогой мог беседовать с сестрой. Они двигались не торопясь, часто отдыхали. Мать пеленала и кормила сына. Холмы, покрытые лесом, были кругом. Дорога вилась между ними, уходя все дальше и дальше. Часто Лева, привыкший ходить быстро, удалялся от сестры и потом, покачивая младенца, дожидался ее. Лева был плохой певец, сестра же прекрасно пела, поэтому дорогой он несколько раз просил ее спеть, сам же только слушал.

– Ну, спойте, сестра, – говорил он. – С песней легче идти.

– О чем же вам спеть?

– О том, что у вас на душе.

Она запела:

Poetry– Мы бодрей на жизненном пути пойдем,

Если будем доверять Иисусу.

Просветлеет путь тогда, радость будет навсегда,

Не смутит враг никогда,

Если будем доверять Иисусу.

Уже темнело, и тайга погружалась во мрак. Лишь вырисовывались на фоне неба зубчатые вершины гор, когда, наконец, дорога стала спускаться куда-то вниз, и перед ними в тайге открылась маленькая Александровка. Как говорили, эту деревушку основали в прошлом оставшиеся на поселение каторжане, возможно, декабристы. И в этой небольшой далекой деревне уже тлела искра доброго света и огня. Обратилась ко Христу одна женщина, которую и стали искать Лева с сестрой.

– Вы не знаете, тут должна быть одна верующая женщина? – обратилась она к старушке.

– Да мы все – верующие, – отвечала она.

– Да, такая, что по Евангелию живет.

– А, это зобатая баптистка! Вот идите в ту избу,– махнула рукой старушка.

Сестра оказалась дома и радостно приняла их.

– Проходите, проходите, гости дорогие! Вот Господь послал! Прозвище «зобатая» дано было ей не напрасно. У нее на шее был зоб, величиной с детскую головку.

Узнав, что прибывшая с малюткой, есть жена брата К., она особенно обрадовалась.

– А ведь он бесконвойный, часто у меня бывает. Такой бодрый, все про вас рассказывает. «Жди. – говорит, – жену с ребенком».

Хозяйка угостила прибывших парным молоком и свежим, душистым хлебом своего изготовления. И Лева, и сестра с аппетитом поели с дороги.

– Чудно Господь делает! – заметал Лева. – Вот сколько я ни путешествую, везде есть родные, так что у чужих останавливаться почти не приходится.

– Да, брат, – сказала хозяйка, – это мое служение. Вот бывало, когда братьев не сажали, я так тосковала, думала, – ну зачем я живу в такой глуши? Нет от меня пользы. А вот теперь и братья заключенные ко мне ходят, и приезжающие на свидание у меня останавливаются, и поем, и беседуем, и молимся. Благодать одна. Оказалось, и я нужна Господу!..

Глава 42. Узники централа (Александровский централ)

«Верою побеждали…»

Евр. 11:33

Рано утром сестра пошла и сообщила через дежурную охрану, что к К. приехала жена. Он тотчас же прибежал и бросился обнимать жену и подбрасывать маленького сына. Увидев же Леву, он еще более развеселился, обнял его и поцеловал.

– Вот это чудесно! И как вы вовремя прибыли! И, наклонившись к уху Левы, он шепнул:

– Этой ночью у нас будет здесь вечеря Господня.

– А ведь работа у меня здесь интересная, – сказал он громко. Ведь я – специалист по пожарной охране и теперь фактически руковожу в централе всем этим делом. Пожарка – то у нас как раз напротив централа, и я целый день хожу по воле…

Рассказывая, он почти не оставался на одном месте, постоянно жестикулировал. Это был весьма энергичный, подвижный человек, южного темперамента. Сестра усадила всех за стол, и, хотя брат-пожарник и уверял, что он уже позавтракал, она накормила его тоже.

– А мне все-таки нужно на работу, – сказал он. – А, ты, брат, – обратился он к Леве, – пойдем со мной. Посмотришь, как мы работаем. К тому же у тебя такой вид, что ты похож на заключенного. Так что, внимания не обратят.

Он показал ему пожарный сарай, машины. Все пожарники были на своих местах, во всем чувствовался порядок и дисциплина.