В Иродовой Бездне (книга 2)

Брат рассказал, что на днях получил письма с Украины, где был пресвитером, и что, читая их, убедился; прочтенные им слова Христа сбываются. Есть некоторые верующие, которые идут за Христом, но не отдают себя они хотят и со Христом быть, и жить спокойно — сытой и беззаботной жизнью. Хотят следовать за Иисусом, но без креста; хотят сберечь душу –— жизнь свою и в то же время приобрести все привилегии и удобства мира. Но это невозможно. Брат привел примеры, когда многие искренние, любящие Господа проповедники и певцы не пожелали пойти на лишения ради Христа. Они юлят, приспосабливаются, скрывают, что верующие, переезжают с места на место, и тем самым теряют духовную жизнь, и падают.

Когда брат говорил, Лева невольно вспоминал родную Самару. Были дни, когда можно было идти за Христом, не отвергая себя. Верующих не притесняли, и хотя, конечно, почетом они не пользовались, но их по меньшей мере не гнали. Когда же стало ясно, что идеологическая работа на ниве советской власти успехом не увенчалась, начались преследования и репрессии верующих. Тогда-то для них я настало врем» отвергнуть себя, взять крест и идти за . Христом. Но, увы! Многие из молодежи не смогли решиться на это. Оставаясь верующими, они стали всячески приспосабливаться к обстоятельствам и ко временя, молчать о Христе. Перестали трудиться для Христа, замкнулись в своих семьях я, как рассказывала ему мать, многие духовно охладели, а некоторые и вовсе замерзли и превратились в соляные столбы.

Проповедник говорил далее, что жизнь по образу мира несовместима с верностью заветам Христа, дружба с миром есть вражда против Бога; мы не можем участвовать в бесплодных делах тьмы.

— Это не значит, — пояснял он, — что мы не участвуем в трудовой жизни, не хотим строить жизнь лучшую, улучшать благосостояние народа. Мы сами — часть народа, русского я украинского, мы хотим, чтобы все были сыты и имели бы жизнь тихую и безмятежную, чтобы не было бы того страшного голода, который свирепствует по стране. Но мы не можем быть соучастниками в грехах и не должны со своей стороны допускать никакого обмана, хищения. злоречия. Мы благословляем гонителей наших и молимся за обижающих, своею же жизнью и словом проповедуем Христа. Замолчать о Христе, постыдиться Его слов — это значит заживо умереть. И если теперь из чувства самосохранения мы не будем проповедовать Христа ни в лагере, ни на воле, то застынем. Помоги нам, Бог, выполнить все эти слова, и тогда мы будем верны до конца Возлюбившему нас. Когда брат кончил, каждый по очереди тихо помолился. А потом, проникновенно вникая в каждое слово гимна, спели:

О, образ совершенный

Любви и чистоты!

Спаситель, Царь Смиренный,

Пример мой вечный — Ты,

На лик в венце терновом

Хочу душой взирать,

Хочу делами, словом

Тебе лишь подражать.

На этом братское собрание верующих, заключенных за свою веру в заполярный лагерь, закончилось, и братья разошлись по своим баракам.

Глава 25. Брат-куряка

Иногда, хотя и очень редко, Леве по делам больных приходилось выезжать на станцию Кола. Там он встретил одного брата, который, увидев Смирнского, обрадовался, обнял его, и они расцеловались.

— Но что такое? — насторожился Лева. — От брата вроде пахнет табаком.

Он старался объяснить это тем, что брат, работая среди грузчиков и начальства по снабжению, сидит в помещениях, прокуренных табачным дымом. Вероятно, поэтому от него и пахнет так отвратительно. Лева на личном опыте многократно убеждался, что когда сидишь в донельзя прокуренной тюремной камере, то кажется, что не только одежда, но и все тело, и даже самое дыхание пропитывается табачным смрадом.

Брат рассказал, как он попал в заключение, сколько при этом претерпел, какие тяжелые работы перенес в лагере и чуть не погиб. Но вот теперь Бог помог: он устроился как расконвоированный на станции по снабжению, питается сытно и ни в чем не имеет нужды. Они помолились. Лева сел в машину, чтобы вернуться в лазарет, помахал брату на прощание. Когда чуть отъехали, Лева оглянулся и, что называется, обомлел. Брат, стоявший у склада, вытащив махорку, стал закуривать.

Ужас наполнил душу Левы: «Что же это такое? Как же это так?» Правда, он слышал, что за границей есть такие братья, которые тоже носят имя баптистов и — курят. Об этом рассказывал приехавший из-за границы руководящий брат Одинцов. Когда он вел свой рассказ о братьях-куряках, то все слушатели глубоко сокрушались об этих людях и согласно выражали мнение о том, что русские братья не могут назвать заграничных курящих братьев братьями.

Табак — яд, разрушающий тело, здоровье. Фактически куренье табака не что иное, как замедленное самоубийство. А со слов Писания мы знаем, что никакой убийца, в том числе и самоубийца, Царствия Божия не наследует.